Венская прелюдия

Лента заполненных изысканными снадобьями столов начиналась почти при входе, где гостей встречал старший официант в хрустящем накрахмаленном фартуке и таким же белоснежным полотенцем на согнутой левой руке. При виде гостя этот рыжеволосый человек с пробором посредине всегда наклонялся немного вперёд в знак почтения, делал гостеприимный жест рукой в сторону зала и предлагал напитки с первого стола. Ровные ряды рюмочек были наполнены тремя видами водки — полынной, лимонной и обычной. Два ряда наполненных должным образом коньячных бокалов обрамляли эти ряды по окраинам с каждой стороны, и совсем уж высокие бокалы с шампанским возвышались отдельным строем, будто подчёркивая исключительность своего содержимого.

Графины с квасом, словно пузатые стражники, расположились совсем рядом. Следующими в этом праздничном кулинарном параде выстроились закуски. Они оккупировали края стола, украшенного в центре цветочными композициями. Канапе, брускетта с гусиным паштетом, пироги с капустой и прочие кулинарные изыски, нанизанные на шпажки, словно пехотные полки, заслонили собой всё пространство белых скатертей, спускавшихся почти до пола.

— Господин Завадский… — Адъютант резко развернулся, скрипнув каблуками новых туфель о густо натёртый мастикой паркет. — Всякая празднично украшенная стерлядь вызывает у меня сомнение в своей добропорядочности. Она не даёт должный аромат, хотя выглядит бесподобно. Вы же не можете не помнить нашу деревенскую уху?

— Ооо… друг мой, как это можно забыть… Только зря вы вот это… поленом туда тыкать. Я бы икричкой предпочёл осветлить. Только солить после того как? Икра осетровая соль отдаёт в бульон искренне, без стеснения… Друг мой, Леонид Павлович… не находите ли вы дипломатическую жизнь пресной и скучной? — Завадский с начала фуршета полностью осмотрелся, следовал всем нормам этикета, но всё же чувствовал себя не в своей тарелке. — Где этот чёртов Подгорский?

Высокий худощавый пианист во фраке с фалдами извлекал из громадного чёрного рояля Steinway & Sons гамбургской фабрики, полностью занявшего собой дальний угол зала приёмов, размеренные мелодичные звуки какой-то малоизвестной пьесы. Одна из хитростей князя Лобанова-Ростовского позволяла любым собеседникам при фоновой музыке и некоторой осторожности в силе голоса обмениваться репликами так, чтобы не быть нечаянно услышанными любопытствующими ушами неподалёку. Любой из присутствующих даже при желании не расслышал бы бессвязный и совершенно не соответствующий моменту диалог двух русских, увлечённо беседующих у окна.

— Как вы считаете, Александр Александрович, вот этот усатый господин с перстнем на правой руке и залысинами, он чьих будет? — Лузгин, держа за ножку бокал шампанского, исполнил непринуждённый жест в сторону зала.

Завадский вынужденно отвлёкся от божественного вкуса стерляди и спустя несколько секунд бросил взгляд в указанном направлении:

— Ну, скажу я вам, типаж классический… Англичанин. Из дворян. Не ходит, а несёт себя… Посмотрите, мой друг, с каким высокомерием он принял бокал от официанта с подносом! Точно говорю, у него где-нибудь в верховьях Темзы в наличии небольшой замок.

Завадский, не глядя на такого же человека с подносом, поймал за ножку маленькую рюмочку с охлаждённой водкой, приподнял её перед своим собеседником в знак почтения и в качестве тоста, опрокинул и тут же вернул на место.

Адъютант отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. Завадский прибыл в венское посольство в качестве чиновника миссии, но манеры его никак всё же не соответствовали статусу.

— Вы, Александр Александрович, блистательно описали недвижимость нашего персонажа, но ошиблись.

— Отчего же? — Завадский искренне удивился, вскинув вверх брови и подправив кончики усов.

— Скорее всего, наш подопытный — потомственный дипломат. — Адъютант приложил руку к подбородку, позволив себе окинуть незнакомца взглядом, пока тот стоял вполоборота.

— Это было несложно, — парировал Завадский. — Здесь, кроме нас с вами, друг мой, все такие. Внимательно слушаю дальше.

— Он держится соответственно. Посмотрите, он что-то рассказывает князю, но при этом лицо у него бумажное. Даже не кивает. Это выдержка, которая воспитывается с молодых лет.

— Ну, допустим… Мне прямо интересно. Не останавливайтесь, коллега.

— Конечно, он состоятелен, но замок — вряд ли. Во Франции нынче не модно за крепостными стенами жить, — небрежно кинул капитан Лузгин, слегка прищурившись в подтверждение своей мысли.

— Ммм… Зря вы, Леонид Павлович, от стерляди отказались. — Завадский от удовольствия закрыл глаза, нарушив все возможные правила этикета. — По поводу Франции — самонадеянная догадка или можете аргументировать?

— Секунду…

Адъютант с каменным, беспристрастным выражением лица сделал несколько неторопливых шагов в сторону фуршетного стола, выбрал себе канапе и пару тарталеток, после чего вернулся к окну: