Венский кружок. Возникновение неопозитивизма.

В своем манифесте «Научное мировоззрение: Венский кружок» (1929), которым открывается первый номер журнала «Erkenntnis», члены кружка так определили истоки своего научного мировоззрения: английское просвещение, американский прагматизм, венский либерализм, движение за реформы школьного образования и образование для взрослых. Поименно среди своих предшественников они назвали ученых и философов Л.М. Гартмана, Т. Гомперца, Ф. Йодля, Э. Маха, Л. Больцмана, Ф. Брентано, А. Хёфлера, А. фон Майнонга, Э. Малли, подчеркивая их связь с Лейбницем и Больцано, а среди зарубежных — О. Конта, Р. Авенариуса, Г. Гельмгольца, Б. Римана, А. Пуанкаре, П. Дюгема, А. Эйнштейна, Дж. Пеано, Г. Фреге, Э. Шрёдера, Б. Рассела, А. Уайтхеда, Л. Витгенштейна, Д. Гильберта, а также Эпикура, Л. Фейербаха, К. Маркса, Г. Спенсера. Среди современников постоянно упоминались имена Дж. Поппера-Линкея, Р. Голдшида, К. Менгера, О. Бауэра, Р. Гильфердинга, М. Адлера, Ф. Адлера.

Последовательное развитие собственно австрийской научной философии началось с середины XIX в. с трудов Больцано (1781 — 1848). Оно происходило на фоне революции 1848 г., второй индустриальной революции, золотого века либерализма, экономического кризиса 1873 г., появления разного рода политических партий, развития рабочего движения и связанного с ним движения за реформы образования.

Конец XIX в. был ознаменован второй революцией в естествознании, подготовленной трудами супругов Кюри, Э. Резерфорда, Э. Маха (1838—1916), М. Планка, Л. Больцмана (1844—1906), А. Эйнштейна (1879—1955) и Н. Бора. Открытия в области термодинамики, радиоактивности, квантовой теории и специальной (1905) и общей (1916) теории относительности поставили под вопрос традиционное мировоззрение, подвергли радикальному пересмотру философские категории пространства, времени и причинности. Критика Махом классической ньютоновской физики — вне каких-либо данных наблюдения, только посредством логико-научного анализа — подготовила изменение фундаментальных идей о пространстве, времени и движении. Э. Мах ввел историю науки в сферу интересов ученых; он также сформулировал принципы эмпириокритицизма.

Филипп Франк внес значительный вклад в физику, математику и теорию науки. Франк отметил фундаментальное значение специальной теории относительности Эйнштейна для мышления в целом на самом раннем этапе; он показал также, что теория относительности может быть упрощена методами теории групп (это теоретическое достижение было одной из причин его избрания в качестве преемника Эйнштейна в Праге в 1912 г.) Вплоть до 1914 г. он работал над логическим и математическим завершением теории относительности, например, доказав то, что каждая потеря энергии влечет потерю массы⁵ .

Это был лишь один из очевидных примеров того, как физика приходила к собственным философским идеям. Профессиональные философы того времени не могли сказать ученым ничего интересного. Поэтому те решили, что основная работа в плане анализа и переосмысления понятий должна быть проделана внутри самой науки, что способствовало выработке у ученых эмпирицистского, анти-метафизического отношения. Члены прото-кружка не принимали некоторые идеи Маха, а многие ученые даже отвергали его философию в целом в пользу логико-научных методов. Подобные логиконаучные дискуссии сформировали основные взаимосвязи между представителями конкретных дисциплин. Основная цель уже протокружка заключалась в том, чтобы сделать философию научной, придать ей анти-метафизическую направленность в соответствии с современными научными открытиями.

В 1907 г. в журнале Вильгельма Освальда «Annalen der Naturphilosophie» появилась первая статья Ф. Франка «Закон причинности и опыт» («Kausalgesetz und Erfahrung»), подводившая итог дискуссиям Венского прото-кружка по проблеме взаимоотношений между наукой и философией (логикой или теорией науки), возникшей на фоне «кризиса естествознания» начала века. Франк попытался объединить теории Махай Пуанкаре (1854—1912)—Дюгема (1861 —1906): «В двух словах, согласно Маху основные принципы науки представляют собой сокращенные экономичные описания наблюдаемых фактов; согласно Пуанкаре, они являются свободными созданиями человеческого ума и ничего не говорят о наблюдаемых фактах. Попытка объединить эти две точки зрения в одну последовательную систему стала началом того, что впоследствии получило название ‘логический эмпиризм’».

С публикацией в 1910—1913 гг. «Principia Mathematica» Уайтхеда и Рассела на смену традиционной аристотелевской логике приходит символическая логика. Главной в дискуссиях о будущем науки становится проблема языка науки. Как математик и как университетский профессор Ганс Ган имел дело, в основном, с проблемами логики и математики (основания математики, теория множеств, конкретные проблемы логики)⁶. Сам он рассматривал себя в качестве страстного популяризатора логического эмпиризма в традиции Юма, Лейбница, Больцано, Маха и Рассела. Математика была сферой профессиональных интересов Ф. Франка⁷ и Ольги Ган, Хильды Гейрингер и Р. фон Мизеса⁸.