Венский кружок. Возникновение неопозитивизма

В конечном счете определения не должны содержать ничего иного, кроме отношений между переживаниями определенного («моего») потока переживаний — в этом состоит смысл и цель всей системы построения. Построенные таким образом понятийные объекты являются лишь формами упорядочения этих переживаний, их обозначениями и сокращениями. Обозначают ли они кроме этого еще нечто существующее — это «вопрос метафизики, которому нет места в науке» (S. 220).

Система построения Карнапа не дает ясного ответа на вопрос о том, все ли понятия науки или какие из них могут быть построены посредством простой комбинации чувственных переживаний. Он осуществил строгое построение только для понятия своего психического. То, что оно может быть построено только на основе ощущений, не подлежит теперь никакому сомнению. Однако для понятий более высоких ступеней построение не было осуществлено полностью, поэтому остается неясным, сводимы ли они к отношениям между чувственными переживаниями.

Система построения Карнапа должна была удовлетворить двум требованиям: она должна была дать рациональную систему построения понятий, которые фактически используются в науке для построения мира, и при этом использовать только отношения между чувственными переживаниями. Для выполнения последнего требования Карнап использует отношение логической эквивалентности. Два предложения логически эквивалентны, если оба обладают одним и тем же значением истинности, т. е. если они всегда либо одновременно истинны, либо одновременно ложны. Здесь учитывается лишь их истинностное значение. По смыслу они могут различаться. Но с этой точки зрения понятия можно определять через отношения чувственных впечатлений лишь тогда, когда эти определения логически эквивалентны другим способам определения. Это возможно тогда, когда понятийное содержание как-то можно связать с чувственными переживаниями для того, чтобы получить разрешимые высказывания о мире. Критерии наличия чувственного переживания можно в этом случае применять к определениям. Ясно, что на этом пути можно строить понятия лишь в том смысле, что они содержат лишь простое упорядочение чувственных переживаний. Другой смысл, в котором эти определения могли бы быть эквивалентны, таким путем построить нельзя. Он оказывается лишь логически несущественным «сопутствующим представлением» и остается вне рассмотрения. Но что понятия с таким другим смыслом существуют и участвуют в построении мира, обнаруживается в понятиях чужой психики, будущего и бессознательного. Понятия об объектах, «которые не входят в непосредственное восприятие» (S. 180), можно образовать лишь в той мере, в которой они содержат простое преобразование квазисоставных частей чувственных восприятий. Всякий другой смысл в системе Карнапа теряется. Солипсистский базис оказывается для него недостаточным. Даже если в основу положено несколько потоков впечатлений, то, по-видимому, можно определить чужое психическое, но не понятие о неосознанном.

Если в системе построения речь идет только об образовании понятий, т. е. об определениях, то экзистенциальным высказываниям в ней нет места. Это влечет следующее следствие: Приписывание чувственных качеств невоспринимаемой мировой точке, очевидно, выходит за рамки образующего определения. Утверждение о том, что «в ненаблюдаемой части пространства... имеется аналогичная вещь» (S. 180), является экзистенциальным высказыванием, т. е. чем-то совсем иным, нежели определение. Это некая экстраполяция, а не простое «преобразование непосредственно данных объектов» (S. 176), в чем только и может состоять построение понятий. Существует ли для нее определение, нужно еще доказывать. Но это доказательство было бы здесь совершенно неуместно, ибо это не предмет построения понятий. Здесь речь идет вовсе не о реальности. Точно так же обстоит дело с приписываниями неосознаваемым объектам, которые конструируются на основе осознаваемых «как составные части восприятия» (классов качеств, компонентов качеств, сложных областей) и с приписыванием невидимым окрашенным точкам специальных временных точек (а не мировых точек вообще). Таким образом, нельзя построить понятие о неосознаваемом, нельзя дополнить мое сознание с целью расширить область моего психического и распространить закономерности осознаваемой области на более широкую сферу.

Вызывает сомнения также положение о том, что психика другого есть не что иное, как понятие, содержащее только «преобразование моих собственных переживаний»¹⁵³ (S. 193). Это верно постольку, поскольку мы рассматриваем его конструктивное определение, но не принимаем в расчет экзистенциальных высказываний.

Для интерсубъективного мира справедливо то же, что и для отдельных ступеней построения: все «эти конструкции представляют собой не гипотетическое обнаружение или фиктивное постулирование чего-то не данного в чувствах, а преобразование данного» (S. 200). Добавления к переживаемому противоречат условию простого их преобразования и поэтому недопустимы.