Венское Рождество, или сплетение судеб [СИ]

Он не понимал, зачем сидит здесь и читает неинтересные лично ему труды. Мог бы провести время куда продуктивнее — позаниматься чарами, к примеру, разобрать какой-нибудь семейный дневник по артефакторике… найти способ вновь связаться с Алексой. По правде говоря, именно размышлениями на эту тему Макс был занят большую часть дня, вовсе не войнами коренных и пришлых магов в Центральной Америке. Ему были безразличны генеалогические древа чистокровных родов и списки министров — воображение крутилось вокруг смартфона, уничтоженного дедом.

Самая большая проблема заключалась в том, что Макс не знал фамилию Алексы, иначе бы написал обычным для волшебников способом. Алекса не оставила ему никакой подсказки — кроме инициалов «А.Ш.» в записке — о себе, как, впрочем, и сам Макс. Следовательно, и Алекса дотянуться до него не сможет, возникни у неё желание.

«Что же делать?.. — размышлял Макс, рассеянно покручивая между пальцами перо. — Если добыть новый телефон, возможно ли как-то восстановить контакты с прошлого?»

Ответа он не знал. Не мог даже поискать в Интернете… Почему бы тогда не обратиться за помощью? У Макса не было знакомых маглорождённых, но вот сведущие в технологиях полукровки имелись. Повеселев, Макс потянулся было к пергаменту, но быстро передумал — дед в курсе всех писем, покидающих дом с совами ли, с домовиками ли. Рисковать нельзя. Но как в таком случае?..

— Чем ты занят на сей раз?

— Тем, чем вы велели, — ответил Макс, положил перо и повернулся к деду. Тот как обычно зашёл проверить — совершенно ему не доверяет.

— Насколько ты продвинулся? — уточнил дед, приближаясь к столу. У него было много седины в волосах и окружающие глаза тени человека, мало времени уделяющего сну. В остальном барон фон Винтерхальтер представлялся образцом сильного мага.

— Я почти закончил изучать чистокровные рода Аргентины, — сказал Макс, в доказательство демонстрируя свиток с заметками.

И всё равно по лицу деда пробежало облако неудовлетворения.

— Ты успел меньше, чем я рассчитывал.

— С желаемой вами скоростью смог бы работать разве что домовой эльф, — не сдержался Макс.

— Это жалкое оправдание, — отчеканил дед. — Я утверждаю не голословно. В твоём возрасте я сам работал в Департаменте международного сотрудничества и за один рабочий день успевал сделать больше, чем ты за половину недели.

— Но я — не вы, — процедил Макс.

— Факт, который невозможно оспорить, — бросил дед и, круто развернувшись, вышел из библиотеки. Отшвырнув пергамент, Макс сердито уставился на дверь.

Разочарование в нём деда невозможно переоценить. Когда-то очень давно Макс ненавидел себя за то, что не соответствует высоким требованиям, которые предъявлялись к нему едва не с рождения. Однако с поступлением в Дурмстранг, получив возможность вырваться из-под круглосуточного гнёта семьи, Макс пересмотрел ситуацию.

Это не он неудачник — требования деда заоблачно высоки. Макс не глуп и не ленив, ведь учителя никогда не жаловались на его старательность. Проблема вовсе не в самом Максе, а в неадекватном взгляде на него деда.

С такой аксиомой жить стало проще. В Дурмстранге Макс расцвёл и полюбил школу больше родного дома. Там было его место. Там были друзья и хорошие товарищи, вместе с которыми можно и сыграть в квиддич, и подготовиться к контрольной, и сбежать в пятничную ночь на Буян, где напиться крепкой самогонки и веселиться до утра… Друзей было много, но лишь двое по-настоящему имели значение. И как раз они в состоянии помочь Максу решить тревожащую загадку.

Захлопнув нудный трактат по истории Аргентины, Макс подхватился с места и, сунув в карман мантии палочку, размашисто зашагал прочь из библиотеки. Свернув на узкую каменную лестницу, быстро спустился в подземелья замка, уверенно двинулся по низкому коридору. Факелы на стенах вспыхивали при его приближении.

Под замком, в толще горы, располагалось много помещений, однако в данный момент Макса интересовала исключительно полузаброшенная мастерская. Артефакты были одной из специализаций их рода, однако сейчас домашняя мастерская стояла запертой и полупустой. Из всей семьи лишь Макс, да и то иногда, открывал её древние двери.

Те представляли собой каменный монолит, испещрённый рунами, пронизанный магией, ограждавшей замок наверху от любых происшествий внутри лаборатории. Подступив вплотную, Макс приложил ладонь к центру двери. В вязком воздухе подземелья повеяло холодом, и проступил морозный узор, расходясь от пальцев Макса. Руны отозвались серебристым светом и гулом — древний механизм пришёл в движение, и в камне образовалась полупрозрачная арка. Макс шагнул через неё, и магия вновь сомкнула камень за его спиной.

Щелчком пальцев Макс зажёг полу-оплывшие свечи, оставшиеся с его прошлых часов, проведённых в этом просторном зале. Стопки книг на столах, инструменты, детали, даже чашка из-под кофе — всё оставалось ровно на тех местах, где Макс и оставил. Домовикам путь в это подземелье был заказан, а никто из семьи не спускался в него многие годы. В последний раз это был дед, и показавший десятилетнему Максу лабораторию.