Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

«Если дела императора в Италии пойдут плохо, я огорчусь. Но если то же самое случится в Венгрии, это меня убьет».

Елизавета Австрийская

Можно ли представить, чтобы Сиси, императрица из волшебной сказки, играла какую-то политическую роль? Красота и элегантность супруги Франца Иосифа поражали практически всех. Она обожала вальсы Штрауса и венские пирожные. Каким далеким этот образ казался от сложных дебатов по национальным вопросам, которые составляли ежедневную головную боль императора на протяжении его долгого правления. Из народной памяти, связанной с судьбой Елизаветы Австрийской, словно совершенно стерлось все, что имело отношение к политической деятельности. Характер Сиси заставлял ее избегать роскоши и бремени власти, а кочевая жизнь казалась несовместимой с регулярным исполнением обязанностей правителя. Елизавета имела множество увлечений, но интерес к власти был ей, судя по всему, чужд. «Я ничего не смыслю в политике», — любила повторять она. Тем не менее когда в 1876 г., где-то в середине своего правления, Елизавета объявила: «Я не буду больше вмешиваться в политику». Видимо, этот интерес то появлялся в ней, то исчезал[241].

Елизавете (1837–1898) не было и 17 лет, когда 24 апреля 1854 г. она стала женой Франца Иосифа (1830–1916), который был на 7 лет ее старше. Она еще вчера беспечно жила в Мюнхене и в фамильном поместье Поссенхофене на берегу озера Штарнберг, где ее семья проводила лето, а Франц Иосиф, уже 6 лет как занимал пост императора Австрии и правил огромной территорией с 35 миллионами подданных, представлявшими одиннадцать народов. Этот брак, как бы непривычно это не было для правящего дома, заключили по любви. Сиси нашла принца очаровательным, он покорил ее девичье воображение. «Как можно не любить его?» — повторяла она с юношеской искренностью, когда ее спрашивали, что она чувствовала. Франца Иосифа мгновенно покорила многообещающая красота Елизаветы, ее непосредственность и свежесть: «Как мила Сиси!»

Радость Елизаветы от того, что на нее обратил внимание симпатичный монарх, тут же накрыла волна тревоги. «Я так люблю императора, — шептала она, — вот только не был бы он императором». Сиси хотелось жить в романтической любви, простой и поэтичной, под сенью внешнего мира, в свободе от условностей. Характером она напоминала своего отца Максимилиана, герцога Баварии[242], страстного путешественника, жизнелюбца, интересующегося почти всем за исключением политики. Он был равнодушен к жене, которая все же родила ему восьмерых детей. Сиси, выросла, не зная притеснения, как и отец она любила свободу и природу. Приехав к венскому двору, девушка словно угодила в тюрьму.

Молодая женщина была далека от этикета; она не понимала его секретов, не знала, что и как. Она показала себя упрямицей, сначала по незнанию, затем из эпатажа. В Вене действительно порядок, имевший испанское происхождение, ставил слишком много рамок. Видимо, он показался нестерпимым бременем для молодой женщины, которая доселе росла, не зная излишней дисциплины. Елизавета с первых же дней получила суровый опыт. Принцесса, а затем императрица не подбирала сама себе свиту: все решал протокол, а в Хофбурге у протокола было суровое лицо эрцгерцогини Софии, матери императора. У этикета и императорского авторитета не было большей почитательницы и защитницы.

Матери Франц Иосиф был обязан престолом: именно она убедила мужа, который должен был получить корону, отказаться от нее в его пользу в 1848 г. Полный признательности юный 18-летний монарх, имевший пока мало опыта, но осознававший свой долг, был почтительным сыном. Эрцгерцогиня, прозванная в народе «нашей настоящей императрицей», совершенно свободно руководила Францем Иосифом. Она была целиком и полностью на стороне абсолютной власти и не принимала парламентской системы или полного либерализма. Когда Елизавета приехала в Вену, свекровь не только не утратила рычаги влияния, но и поняла, как со временем «довести до совершенства» императрицу.

До настоящего момента Сиси наслаждалась свободой во всем, а тут обнаружила, что ее жизнь должна была быть навсегда подчинена жесткой программе. «Маленькая дикарка из Поссенхофена» любила простой уклад и невинные развлечения? Отныне ей пришлось привыкнуть к требованиям имперского звания. Ей были чужды показные обычаи. Они составляли суть венского двора и оттого считались непреложными. Эрцгерцогиня София, привыкшая, что все ей подчинялись, обращалась с юной императрицей как с несмышленышем. Сиси была обязана подчиняться здешнему укладу жизни и не преминула обнаружить, что ее первая фрейлина, чопорная графиня Эстергази, урожденная принцесса Лихтенштейн, служила доносчицей у ее свекрови.