Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

В этом списке неудачных попыток участия в политике, есть одно исключение: трижды королева, под нажимом родственников, просила отозвать графа де Монбари, государственного секретаря военных дел. Этот легкомысленный и всеми ругаемый человек совершил большую ошибку – «проталкивая» своих протеже перед любимцами Марии Антуанетты. В конце концов, королева своего добилась, и, невзирая на старания Морепа, желавшего дать пост Пюисегюру, должность с огромным трудом досталась графу Сегюру. Чтобы убедить короля, его супруга явилась к нему однажды в декабре 1780 г. в семь утра и вызвала Морепа. Тот, не вполне пришедший в себя спозаранку, был в состоянии привести против кандидата Ее Величества лишь самые слабые доводы. «Королева, – написал Безенваль, – с легкостью разбила его наголову и почти заставила его закрыть рот». При дворе знали, что успех Марии Антуанетты – это также успех Неккера, хотя правительство и списывало все на шуазелистов. Но тут же пошли разговоры, что выбор в пользу Сегюра – дело рук партии с Марией Антуанеттой, Полиньяком и Безенвалем во главе. «Королева… – радовался последний, – прекрасно знала, когда ей надо, и как использовать средства для убеждения и успеха». Сегюр стал министром, получившим пост благодаря прямому вмешательству государыни.

Своим назначением на должность генерала-контролера в 1783 г. Калонн обязан больше клану Полиньяков, нежели королеве, поддерживавшей возвращение Неккера. Сам король считал, что лишь он один сумеет навести порядок в государственных финансах. Вскоре Мария Антуанетта невзлюбила Калонна[143]. Когда тот решил созвать совет государственных деятелей, чтобы добиться проведения реформ в финансовой сфере, королеве это так не понравилось, что она отказалась присутствовать на открывающем заседании в феврале 1787 г. Кастри нужно было срочно найти приемника Калонна, и он нажимал на королеву, а Мария Антуанетта не скрывала желания убрать генерала-контролера. Тот отправился к королю с жалобой на его супругу. «Людовик поначалу пожал плечами при мысли, что королева (женщина, как он ее называл) рискнула составить мнение по данному вопросу». Затем он попросил позвать Марию Антуанетту, сделал ей упреки в присутствии министра и сурово отругал ее за то, что она вмешивается в дела, «на которые женщине и смотреть нечего». Он взял ее за плечи и вывел, как напроказившего ребенка. «Мне конец», – вдруг догадался Калонн[144]. 8 апреля он попал в опалу.

Подчас было неблагоразумно получать правительственную должность, не заручившись одобрением Марии Антуанетты. Опасно было – и министр это уже понял – настроить ее против себя. Получается, что весной 1787 г., за два года до того, как разразилась революция, королеве удалось, наконец, добиться политической власти?

Миф об австрийской партии

Несмотря на собственные предостережения, Мария Терезия Австрийская приходила в отчаяние из-за легкомыслия и «беспутности» дочери, поскольку сомневалась, что однажды та сумеет «правильно воспользоваться своим влиянием на короля». Ведь посол Мерси так и не сумел заручиться ее помощью, чтобы провести в министерство нужных кандидатов. Когда Мария Антуанетта вмешивалась в назначения, она следовала, как все понимали, своим капризам или мнениям свиты, а не инструкциям Вены[145]. В памфлетах ее окружение ошибочно окрестили «австрийской партией». Во внешней политике Мария Антуанетта и вовсе не преуспела: ее защита семейных интересов, вопреки надеждам Вены, не превратила Францию в покорного союзника Австрии.

Многие забывают, что Людовик XVI сделал дипломатию исключительно своей прерогативой. Он хорошо разбирался в ней и, опираясь на качественную помощь Вержена, выдвигал четкие замыслы, знал, как принимать решения. Оценив шансы на успех, он поставил страну на сторону американских мятежников. В феврале 1778 г. он подписал с ними договор о союзничестве, а в июле следующего года объявил войну Англии. «Окончательно решение принимал король, – сказал его министр иностранных дел. – Влиянию министров он не поддавался… Я могу достоверно заявить, что Его Величество придал нам всем мужества».

Королевская воля не встретила ни согласия, ни неудовольствия со стороны Марии Антуанетты. Дело, не касавшееся австрийской династии, нисколько не интересовало ее. Но, поскольку брат королевы Иосиф II хотел заручиться поддержкой Франции на случай, если в Баварии разразится открытый спор о преемственности, и занять герцогство, чтобы открыть на Шельде торговые пути, его сторонники активно склоняли Марию Антуанетту, чтобы она повлияла на Людовика XVI в нужном направлении.