Вены магии (ЛП)

Шок отражался в его глазах, кровь стекала по щеке.

— Ты не заслужил такого, — сказала она. — Мне жаль.

Он поднял дрожащую руку, хотя Эльва выкрикнула предупреждение.

— Ты не такая, как я думал.

— Покойся с миром, воин.

— Ты не должна быть на войне.

Жизнь покидала его глаза, пока она плакала. Сорча провела ладонью по его лицу, закрыла опустевшие глаза.

— Миледи! — крикнул Ангус. Туата де Дананн наступали. — Вернись на коня.

— Нет, — прорычала она, гнев искрился в венах.

Зеленый дым ее предков окружил ее броню. Они знали, что она хотела сделать. Она не будет и дальше поднимать меч на этих мужчин и женщин. Они тоже должны быть ее народом. Они были семьей Эмонна, будут ее семьей.

— Хватит.

Слово разнеслось по полю боя. Друиды тянули за ее доспехи.

— Больше, Сорча. Нужно сделать больше.

Она представила прялку в руке, помнила с пугающей четкостью голос мамы, которая учила Сорчу прясть.

— Нет, Сорча, терпение. В шерсти будут комки!

— Мы все равно будем просто вязать ею!

— Глупая, накручивай кудель на прялку, чтобы ничего не запутывалось. Да, держи вот так, и все волокна будут неподвижны, а потом ты сможешь скрутить их в нить. Хорошо. Видишь? Ты все время это могла.

Слеза покатилась по ее щеке, Сорча плела всю магию и души в воздухе в нить, сильную как сталь. Она плела ее в воздухе, распутывала и соединяла, пока создавала гобелен этого момента.

— Спите, — сказала она фейри на поле боя. — Отдыхайте, пока все не кончится.

Она отпустила хватку на нити, услышала, как все фейри упали на землю. Они дышали ровно, синхронно, создавая тихий ветер, что задевал ее уши.

Она так устала. Она хотела уснуть с ними, сжаться рядом с мертвым солдатом и отпустить мысли блуждать. День был долгим. И она много сил потратила, чтобы успокоить их разумы.

— Нет, Сорча. Наша работа еще не закончила, — шептали друиды ей на уши. — Ты не можешь пока спать.

Ей нужно было к нему. Как только она упокоит Эмонна, она сможет уснуть.

Тихий порыв подул ей в лицо. Когда она закрыла глаза?

Воздух подул снова, задевая ее щеки, напоминая, как селки разбудила ее на скамье. Она вернулась туда? Он будет еще жив, когда она откроет глаза? Это все было кошмаром?

Сорча подняла взгляд и вздрогнула при виде красного поля. Запах смерти наполнял воздух, мешал дышать.

Она ощутила дыхание и соленый запах моря с ним. Сорча глубоко вдохнула, очищая разум и легкие от войны.

Келпи стоял перед ней. Его темные глаза говорили о жалости и прощении.

— Ты, — удивленно сказала она и коснулась его бархатного носа. Капля воды упала на ее лоб. — Я тебя помню.

Он согласно качнул головой.

— Ты был у водопада на Гибразиле. Как ты освободился?

Его глаза будто говорили, что келпи были дикими. Воды земли сплетались как ее магия, и он прибыл, потому что она нуждалась в нем.

Келпи перебирал ногами, медленно опустился на колени и ждал, пока она заберется на его спину.

Она встала, колени заныли от боли, спина гудела. Она скользнула ладонями по его гриве из водорослей и бугоркам на спине.

— Эмонн сказал, что ты затянешь меня в глубины или утопишь, если я попытаюсь на тебе прокатиться.

Глаза келпи говорили о другом, как было и у водопада.

Она перекинула ногу через его спину, прижалась к прохладной влажной коже.

— Неси меня к замку, верный друг.

* * *

Стражи у ворот открыли их без колебаний королеве-воительнице, которая ехала одна в Катар Солас. Они видели армию, лежащую на поле боя, и гадали, были ли они мертвы. Что сделала эта ведьма? Что за силы были у друидки?

Она сидела на спине келпи, думала, что скажет. Она попросит о мире, не даст выбора Фионну, заставит его понять.

Но потом она въехала в замок, и все слова пропали из ее разума.

Там был бал. Красивые мужчины и женщины кружились в красках, которые она не могла толком воспринять. Вино текло из статуй, смех гремел под потолком.

Фейри носили прекрасные маски, металл был тонким, напоминал провода. Их платья были чистыми, а движения — грациозными.

Они были так пьяны, что не заметили ее.

Гнев горел так сильно, что Сорча не могла собой управлять. Она склонилась, сунула руку под тарелку, которую нес слуга, и опрокинула все бокалы на пол. От грохота даже музыканты замолкли.

Теперь они ее видели.

Толпа расступилась, и она посмотрела в глаза Фионну, расслабившемуся на троне.

— На твоем пороге война, Мудрый король, — насмешливо сказала она. — Или ты не заметил кровь на твоей лестнице?

— Короли не сражаются.

— Нет, но королевы, похоже, так делают, — она потерла кровь на щеке, указала на него ладонью, с которой капала морская вода. — Я пришла забрать свое.

— Ты думаешь забрать этот трон? — сказал он, смеясь. — Ты просто человек.

— Мне нет дела до кресла. Кристальный мужчина рядом с тобой мой, и я хочу его забрать.

— Нет, — Фионн встал и указал бокалом вина в руке. — Стражи, уберите женщину.

Никто не двигался.

— Стражи! Уберите этого человека с глаз долой!

Сорча прорычала:

— Сядь, Фионн.

— Ты не можешь мне приказывать, повитуха.

— Я сказала: сядь.

— Нет! — гнев покрыл его лицо красными пятнами. — Ты не имеешь права тут быть, вмешиваться во все! Ты должна быть на коленях, обращаясь ко мне!