Вепрь

Видно, мужику все же хочется придать своим действиям справедливый характер, потому как посматривает на отошедших к стене, словно желает сказать, мол, братцы, вы видали этих? Стоящий по правую руку бросает вожделенный взгляд на пистоли Горазда. А что, знатное оружие, к тому же необычное. Оружие вроде как изготовлено к бою, но вот незадача — оба противника стоят, опустив пистоли, значит, и им не следует целиться, но стволы смотрят в направлении этой пары олухов. Вроде все, больше никто не показывается. Вот и ладушки. Никакой показной справедливости Виктору не нужно, ему необходимо было выманить их всех. Вот они. Того с сабелькой — в сторону, им займутся позже, а вот этих субчиков… Горазд знает четко, его — те, кто слева. Надо выбивать огнестрел. Дальше тянуть нельзя.

А вот вам привет от ковбоев Дикого Запада и непрестанных тренировок на стрельбище. Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один. Виктор стрелял, как говорится, от бедра. А ловко получилось, двое тут же опрокинулись. Горазд немного замешкался, но все же выстрелил раньше, чем его противники. Один из них опрокинулся, второй заполошно выстрелил, и пуля с глухим стуком вошла в дерево двери. Помещение заволокло дымом, видимость резко ухудшилась, но не сказать, что повисло непроницаемое облако, видно плохо, но все же видно. Хорошо хоть Горазд промазал в того, что был с мушкетом. Дернувшись от просвистевшей рядом пули, тать непроизвольно нажал на спуск и промазал, а теперь оказался с разряженным оружием. Но не растерялся, тут же присел в поисках пистоля, выроненного товарищем, к тому же прикрылся столом.

Мужик с саблей бросается вперед, используя свободный проход между полатями и скамьей. Виктор понимает, что кольт ему не достать, на это просто нет времени. Его нет даже на то, чтобы запустить в противника разряженными пистолями, поэтому он их просто роняет и делает стремительный шаг навстречу. Наблюдающие за этим решают, что все, этому со страшным лицом, на котором сейчас застыл звериный оскал, конец. Но происходит иное. Он вдруг оказывается лицом к лицу с нападающим, и тот попросту не может воспользоваться саблей, потому как она становится больно громоздкой для ближнего боя, а Виктор, поднырнув под руку, на встречном движении наносит ему удар локтем в челюсть, снизу вверх. Звонко клацают зубы, а мужика опрокидывает на лавку, с грохотом падающую на пол. Хм. Хорошо утрамбовали землицу, коли так громко получилось. Или скамья задела ножки стола?

Все это мозг отмечает на автомате, потому что Волков, словно атакующий носорог, проносится мимо поверженного, но еще живого противника. Сейчас главное — не этот. Главное — тот, что укрылся под столом, он в поле его видимости. Видимо, срабатывает какой-то стереотип: разбойник не стреляет из нижней позиции, а начинает подниматься. А может, все дело в том, что он попросту не ожидает появления противника в непосредственной близости от себя за столь короткое время. Не суть. Вот он, и Виктор может до него дотянуться. Н-на! Удар напрашивается сам собой, нога с ходу летит вперед, словно таран, и попадает точно в лоб. Голову откидывает назад, и Волков слышит, как звонко лопаются позвонки. Выстрел!

Горазд не растерялся. Повинуясь выработанным множеством тренировок рефлексам, успел-таки изготовить к бою «лукасы». Вовремя. Кто бы мог подумать! Тот самый мужичок, что при их появлении перебегал от избы к бараку, вооружился арбалетом и уже выцеливал Виктора. Не судьба. Парень сработал хладнокровно, как на стрельбище, вогнав пулю шестерке точно в грудь.

Люди еще не успели прийти в себя, а оба новеньких уже опять при оружии и поводят им из стороны в сторону. Виктор, недолго думая, подхватил с пола один из пистолей, которым так и не удалось сказать ни единого слова.

— Никому не двигаться! Кто шевельнется — убью! — рычит Виктор, и этот рык заставляет кровь стыть в жилах. Зверь! Как есть зверь!

Один из доходяг от страха икнул и опустился на полати: как видно, образовалась слабость в ногах. Ну кто тебя просил? Выстрел! Мужика отбрасывает на стену. Виктор, одним движением поведя кольтом вниз, вдоль бедра, ставит кресало на место и одновременно взводит курок. Вот еще одно упражнение, которое он и сам отрабатывал, и Горазда сотни раз заставлял повторять. Именно благодаря этому парень успел так быстро перезарядиться. Так что даже если бы тать успел подняться, то сразу получил бы пулю.

— Кому сказал — не двигаться! — На этот раз слова из глотки вырываются так, словно разгневанный волк, скалясь, глухо рычит на противника.

Все замирают, боясь сделать хоть какое-то движение. Вот это правильно, сейчас лучше лишний раз не двигаться. С пола донеслись стоны, слабо шевелились раненые. Виктор внимательно следит за теми, что справа, Горазд держит под прицелом тех, что слева. Первый шок проходит, до людей начинает доходить, что случилось. Теперь главное, чтобы они не решили, будто это стража добралась до них, потому как тогда они уподобятся зверю, загнанному в угол и от того непредсказуемому.