Вепрь

Вообще-то Виктору казалось, что со всей этой добычей они будут разбираться как минимум час, но уже через пятнадцать минут с делом было покончено. Его помощь понадобилась в одном: увязать лошадей в три нитки и погрузить на них тела погибших товарищей, остальное с явным профессионализмом и небывалой быстротой проделали оставшиеся в живых наемники. Это сказало ему о том, что парни действительно за свою бурную жизнь занимались многим. А может, все дело в том, что разница между разбойником и военным здесь заключалась в том, что последние все же действовали, больше тяготея к закону. Однако и те и другие жили оружием, только то, что у татей было добычей, у солдат считалось трофеями, амуниция подавляющего большинства наемников была именно трофейной. Так что стоило ли удивляться их сноровке? Чем лучше экипировка, тем более удачлив или профессионален боец. А эти и до встречи с Волковым были экипированы весьма неплохо.

Уходили не по дороге, а прямиком через лес. Дойдя до речушки с каменистым дном, они вошли в русло, а затем повернули в противоположную сторону, пройдя по потоку несколько верст. Когда речушка приблизилась к дороге, они вышли на твердую поверхность. Оно и понятно: если хочешь спрятать следы, то лучше всего сделать это там, где их гарантированно затопчут. Только Виктору показалось, что дорога – та самая, на которой они отметились. Но его успокоили, заявив, что она не имеет никакого отношения к Северному тракту, ну разве что все же соединяется с ним. Выход на сухое Жак тщательно замаскировал.

К вечеру они вышли на открытое место и продолжили путь, несмотря на опускающуюся темноту. Хотя колея была наезженная, за все время им никто не встретился. И это не могло не радовать. Трое всадников на пятнадцати лошадях, да еще и с двумя трупами, – это лишние вопросы и внимание. По всему было видно: парни очень хорошо знакомы с местностью и уверенно двигаются в им одним известном направлении. Добролюб мог лишь предполагать, куда они движутся. Скорее всего, это Пульпо, если, конечно, парни действительно хотели отправиться в Новый Свет. Это был единственный большой порт во Фрязии.

На привал встали в очередном лесу, значительно углубившись в него, сойдя с дороги, для чего опять-таки воспользовались руслом речки. Место выбрали на дне большого оврага. Оно и подальше от глаз, и звуки не больно-то распространяются, и костер запалить можно.

Осмотрев лошадей, упряжь и седла, Виктор пришел к выводу, что все же он мыслит своими стереотипами. Основной тезис известной ему армии гласит: «В армии хоть и безобразно, зато единообразно». Здесь до единообразия было еще очень далеко, так как это подразумевало большие затраты со стороны казны, а одно лишь введение единой формы уже влетало в копеечку. Одним словом, владелец еще мог узнать свое седло, но вот определить, что оно является собственностью армии Гульдии, было решительно невозможно. Та же песня и с лошадьми, причем и с теми, что были впряжены в повозки: клейма были самыми разномастными. Очевидно, отсюда ждать беды не приходилось.

Оставались вопросы с украшениями, выбрасывать которые никак не позволяла жаба. Но тут Виктор решил действовать радикально. Пока наемники хоронили товарищей, он вооружился простеньким тигелем, в котором плавил свинец для изготовления пуль, раскурочил несколько перстней и поставил плавиться первую партию, начав курочить следующую. К тому моменту, когда вернулись его подельники, он уже заканчивал с последней партией.

– Ты что это тут делаешь? Мать!.. Ты только посмотри, что этот умник натворил! – Жак, бешено вращая глазами, схватился за кинжал, но вожак его остановил:

– Парень, тебе придется объяснить.

– А чего тут объяснять? Украшения всегда можно опознать, а так – просто золото и камни.

– Ты понимаешь, что ценность этого упала как минимум вдвое?

– А ты понимаешь, что мы вообще-то совершили разбой? Может, тебе за свою жизнь пришлось пройти через многое и еще предстоит пройти, вот только мне этого счастья не нужно. Возможно, эта страховка лишняя, но я предпочитаю не связываться с тем, что можно опознать.

– Ну так и не связывался бы, – снова начал заводиться Жак, – забрал бы свою долю монетами, а цацки – нам.

– С чего ты взял, что мне все равно, поймают вас или нет? Возьмут тебя, узнают, что навел славенин, свяжут одно с другим, а тогда и мне не жить. Повторяю: я не наемник и собираюсь жить тихо и мирно в своем доме. А для этого мне нужна самая малость: чтобы произошедшее сегодня осталось тайной, покрытой мраком.

– Уймись, Жак. – Это уже стало входить в привычку: один постоянно кипит, как самовар, второй его остужает. – Мы рассчитывали на куда меньшее, так что немного потерять можно. Не обеднеем.

– Вообще-то я там присмотрел одну печатку для себя лично. Ну да чего теперь-то.

– Кстати, Жак, от тех пистолей, что ты прихватил, тоже нужно избавиться, – глядя в глаза вспыльчивому наемнику, потребовал Виктор.

– Да ты…