Вепрь

– То дело доброе. Нынче в Брячиславии всяким ремеслам почет и уважение. – Во как, словно и не было подобного разговора. Ладно, принимаем правила игры.

– Есть у меня задумка, да только знать хочу, какими станками ныне пользуются. Ни тайн не желаю выведывать, ни воровством заниматься, а просто посмотреть – и тому рад буду.

– А я-то тут при чем? Езжай да смотри.

– Дак меня и на порог никто не пустит. А коли письмецо от тебя будет, то мне двери отворятся. Ить не только о своем благе пекусь. Случись – и в твоем воеводстве сладим такую мануфактуру, что все диву даваться станут. Жизни своей не пожалею, а добьюсь. Западники обзавидуются.

– А что будешь делать-то?

– Пока не ведаю, – вздохнув, честно признался Добролюб. – Но то не главное. Главное – это станки, – тут же поспешил вскинуться он. – Ведаю, как сделать, да только если есть то, что может помочь, не хотелось бы попусту время терять…

Одним словом, повторился разговор, что некогда уже состоялся, но Виктор, набравшись терпения, рассыпался бисером и заливался соловьем. Понятно, что это очередной экзамен. Как поведет себя скоморох, может, придут к выводу: «Он слишком много знал». Но вроде все прошло удачно, и на следующий день ему все же вручили письмо, адресованное старинному другу боярина, которого тот просил посодействовать человеку, передавшему письмо, ибо нужен он для воплощения планов, кои на благо княжества Брячиславского пойдут.

С посещением мастеров все прошло просто и буднично. Когда старинный товарищ боярина понял, что Виктор хочет просто посмотреть, как работают местные матера, он пожал плечами и предложил поучаствовать в планируемом объезде мастерских столицы. Как оказалось, боярин Вяткин возглавлял Мануфактурный приказ и ведал всем, что касалось промышленного производства. В княжестве уже действовало два десятка казенных мануфактур и около полусотни частных, две из которых принадлежали иноземцам. Мало, но, как говорится, процесс пошел. Держа руку на пульсе, Вяткин периодически объезжал все предприятия, а приезд человечка от Смолина как раз пришелся в канун такой поездки, отчего не угодить товарищу, тем паче если ему это ничего не стоит ни в прямом, ни в переносном смысле.

Мастера – они жуть какие скрытные. Чтобы кто рассказал о секрете, да хотя бы назвал сверла, коим отверстия делают, – так каленым железом это из него нужно тянуть и никак иначе. Постигнет какой секрет или умение – и никому ни слова, ни полслова. Готовую продукцию – пожалте, а как оно сделано, ни к чему посторонним это знать. Одним словом, даже просто попасть к их рабочему месту – это все равно что проникнуть на режимный объект в оставленном Виктором мире, а возможно, и посложнее будет, во всяком случае мирным путем.

Но перед Вяткиным предпочитали двери растворять без лишних вопросов и на сопровождавших его людей коситься даже не подумали. Пребывание мастеров в Брячиславии во многом определялось именно этим думным боярином, а потому пусть ходит, инспектирует. Задают его людишки вопросы? Так и сам боярин не отмалчивается – как видно, во многом разбирается. Сподвижники нынешнего великого князя вообще в ремеслах и науках сведущи да любознательностью отличаются. Ну а если недосказанность какая приключится, так что же с того? Коли нет прямого вопроса, так и ответа нет.

Виктору этого было вполне достаточно, грех жаловаться. Устройство станков и предназначение приспособлений он определял с ходу, а если возникал какой затык, то достаточно было получить самый расплывчатый ответ на наводящий вопрос. От увиденного он приходил в удивление. Господи, да сколько же здесь делается по принципу «после сборки доработать напильником»! Это просто с ума сойти можно.

Элементарную в его мире резьбу, ту, что на болтовых соединениях, а не по дереву, получали путем наматывания на цилиндрический стержень нитки, смоченной в краске, а потом по полученным разметкам выпиливали напильником. Винты и гайки, последние появились совсем недавно, подгоняли друг к другу вручную, так что ни о какой взаимозаменяемости не могло быть и речи. У каждого мастера был свой стандарт, вернее, даже у них он был относительно приблизительным, и винт от одного соединения к другому без подгонки применить было нельзя, даже если изготовил его один и тот же мастер. Вот такие пироги с котятами.

Так что ничем местные мастера удивить его не смогли, разве только своим настоящим талантом, потому как в таких условиях, с такими инструментами и станками умудрялись создавать поистине шедевры, произведения механического искусства, если таковое вообще есть.