Вепрь

— Потом нашла в холодильнике бутылку «Дом Периньон», отхлебнула немного прямо из горлышка, отыскала бокал и отнесла все это Лизаньке. Та уже снова задремала. Славянка собралась поставить шампанское на пол и быстренько удалиться, но едва она отвернулась, как ее остановил голос:

— Куда это ты собралась? Где шампанское? Воруешь?

Славянка со вздохом повернулась:

— На черта оно мне сдалось, шампанское твоё?

— Давай его сюда… Бокал не надо, я так…

Лизанька припала к бутылке, наверное, на целую минуту. Потом, поднявшись наконец с постели, со стуком поставила бутылку на тумбочку, зажмурилась и потрясла головой. Зевнула, прикрыв рот пальцами.

— Где телефон? — спросила она, не глядя на Славянку.

— Трубка радиотелефона лежала на стуле, и «горничная», в очередной раз недовольно вздохнув, протянула ее хозяйке, решив выдержать роль до конца.

Лизанька небрежным движением смахнула с лица спутанную прядь и, подумав долю секунды, набрала номер.

— Я могу идти? — спросила Славянка.

Лизанька почему-то погрозила ей пальцем, что, видимо, означало: «Погоди немного», и тут ей на том конце провода ответили.

— Привет, Ахмет, — сказала она. Ей что-то ответили. Она хмуро улыбнулась.

— Можешь не продолжать, я всё это знаю. Кое-что выяснила сама… Да, это может помочь… Я узнала, что в Городе он мог остановиться у своей приемной матери. Нечаева Ольга Николаевна. Учительница истории, по-моему. Кажется, в тридцать седьмой школе… Этого я не знаю. Я не за то тебе деньги плачу, чтобы самой сведения собирать… Да, узнай и сейчас же мне перезвони…

Лизанька выключила телефон и бросила его на кровать. Устало оглядела комнату, заметила наконец царящий кругом бардак и покачала головой. В глазах ее появилось недоумение.

— Меня что, ограбили? — спросила она Славянку.

Та развела руками:

— Вообще-то дверь была не закрыта, могли и ограбить. А разве что-то пропало?

Славянка старалась говорить с беспечным видом, хотя забеспокоилась: хозяйка могла вызвать милицию.

— Посмотрите внимательно, может, ничего и не пропало.

— Я не вижу своей сумочки…

— Была сумочка, я видела её! Сейчас!

Славянка подала ей сумочку. Лизанька долго копалась в ее недрах, затем она облегченно вздохнула, найдя искомое, и снова присосалась к шампанскому. Когда вина в бутылке осталось на донышке, она оторвалась и мило улыбнулась Славянке.

Она снова была пьяна.

— Всё в порядке? — спросила Славянка тоном заботливой горничной, которая печётся о том, чтобы клиент не имел претензий к отелю.

— В порядке, — кивнула Лизанька. — Это хорошо, а то я уже подумала, что ты воровка.

Запиликал телефон. Лизанька, с неохотой взяв его, недовольно произнесла:

— Слушаю… А, это ты, Ахмет…

Она повернулась к Славянке и помахала рукой на дверь:

— Ладно, убирайся отсюда… Порядок наведёшь, когда я уеду…

Славянка сделала книксен, показала ей язык и направилась к выходу.

— Нет, я это не тебе, Ахмет, — продолжала Лизанька. — Здесь горничная… Нет, никакой это не киллер, это действительно горничная, к тому же она уже уходит… Ну и что ты можешь мне сказать по поводу этой женщины? При чём здесь горничная, я говорю о приёмной матери Вепря…

Славянка в этот момент была уже в дверях, но, услышав краем уха последние слова Лизаньки, так и замерла. Её буквально парализовало.

Однако дальнейший разговор был коротким.

— Узнал? — спросила Лизанька. — Ты видел её? Подъезжай к отелю, мы немедленно едем к ней… В школу так в школу, мне надо всего лишь поговорить с ней.

Отключив телефон, она вновь приложилась к шампанскому. Потом со стуком поставила бутылку на тумбочку.

— В душ! — пробормотала она хрипло.

И сразу же стихла, заметив Славянку.

— Что ты здесь делаешь, мерзавка?! Подслушиваешь?

Закрыв дверь, Славянка медленно подошла к Лизаньке и, взяв ее за отвороты халата, подтянула к себе. Та испуганно завертела головой. Славянка встряхнула Лизу так, что у нее клацнули зубы и волосы разметались в разные стороны.

— Откуда ты знаешь Вепря? — страшным шёпотом спросила Славянка. — Где он? Он жив? И почему ты им интересуешься? Ты что, язык проглотила? Говори!

Но Лизанька уже опомнилась:

— Отпусти. Лучше по-хорошему отпусти. Сейчас сюда приедет мой охранник, и тогда тебе конец.

Славянка оттолкнула её, и Лизанька с размаху села на кровать. Не отводя от «горничной» глаз, покачала головой и проговорила с расстановкой:

— Нет, ты не горничная. Кажется, я догадываюсь, кто ты такая. Ты та самая красотка, с которой его видели в Сочи и которая потом исчезла, когда запахло жареным. И знаешь, что я тебе скажу? Правильно сделала, что исчезла. Тебя бы там просто прибили и не посмотрели бы, что ты такая — ах, ах, ах! — красавица… И не смотри на меня так, словно я хочу украсть твоего Вепря. Я ему не любовница. Я его сестра.

В голове у Славянки, где и без того царил полнейший хаос, окончательно все перепуталось. Какая еще сестра? Не было у него никакой сестры!