Вепрь

«Недооценил я братьев-танкистов. - Вникая и сбивчивый рассказ пацана, я выравнивал «силикатные кирпичи» и переосмысливал свои заблуждения. - Вот, стало быть, кто в деревне определен Паскевичем на должность исполнителей. Все правильно. Ребята бедовые. Прагу брали. Крови не боятся. Но основной головорез, конечно, Семен. Стало быть, и петля на шее долгожителя Сорокина - его рук дело. То-то он разволновался и по уху мне съездил, когда Сорокин у магазина сгоряча помянул про опыты Белявского и про сибирскую его одиссею. А моя гипотеза насчет двойного убийства в склепе - туфта. Примерно как электростанция Обрубкова. Паскевич и уж тем более Ребров-Белявский там не пачкались. Семен порезал Никешу. А потом зазвал Ахмета. Якобы дурак Захарку в часовне прячет. Татарин сам отправился искупать вину перед хозяином в сопровождении Семена, не упредив никого из домочадцев. Хотел сюрприз устроить или опасался потерять драгоценное время. Дальше Семен выключил его проверенным способом, а после поднял тревогу в Пустырях: вепрь-де на кладбище лютует! Художественное оформление пролома в ограде, допустим, брат устроил. Или сам Паскевич не побрезговал. Слишком искренним было недоумение Тимофея при виде убиенного Никеши, когда он в склеп рухнул».

Но как бронетанковый сержант в первый раз подобрался к Ахмету незамеченным? И когда Гаврила Степанович перехватил у братьев Захарку? Это по-прежнему оставалось для меня загадкой. Хотя, памятуя о маскировочном халате Семена и его умении окапываться, я допускал, что он не день и не два грелся в сугробе у «Замка» казенным спиртом. Ждал удобного случая. А химикалиями против собачьего нюха Паскевич его, естественно, обеспечил.

- Ты чего?! - Захарка толкнул меня в бок. - Сережа! Крышу-то из кирпича не ставят!

- Извини. - Я снял с гаража лишние кубики и заменил их на перевязанную стопку общих тетрадей, похищенную из шифоньера. - Так правильно?

- Так можно. - Кран с опущенной стрелой заехал в гараж.

- А дед Гаврила где подобрал тебя?

- В поле. - Мой собеседник обошел гараж и вздохнул. - Заправку надо строить. Без горючки дальше ковра не укатишь.

Мы с энтузиазмом взялись воздвигать заправку из подсобного материала.

- В поле-то почему? - продолжал я его расспрашивать.

- А дядя Семен остался следы мести, - охотно разъяснил Захарка. - «Я следы замету, - сказал Тимке. - Ты гони в лес, где уговорено». Тимка - он пьяненький был. Стал настегивать. Назад в сани даже и не глядел. Как под гору, то мы шибко слетели, а как поле пошло, я и спрыгнул. Но у самого леса уже.

Я с невольным уважением глянул на мальчишку. Инстинкт - чувство, конечно, сильное. Но соскочить на ходу с саней - для пятилетнего парня это поступок.

- Сижу и плачу, - закончил свою историю Захарка. - Тут дед Гаврила на лыжах. Я ему как рассказал, что чуть не померз, он меня и забрал к себе. Батя когда из Москвы вернется? Он привезет мне железную дорогу? Дед Гаврила сказал - привезет. Пока что я здесь живу. На улице опасно без бати. Ты про дикого вепря слыхал?

- Слыхал. - Я посмотрел на часы. - Давай-ка, Зaxap Алексеевич, я тебе яичницу изготовлю. И - на боковую. Ты как?

- А сказку?

- Будет.

- Ладно. Пока я дорогу нарисую железную. - Он достал из ящика тумбочки, стоявшей у того же топчана, альбом и коробку с цветными карандашами.

Я же поплелся наверх.

«Силен Гаврила Степанович! - восхищался я, занятый приготовлением глазуньи на растопленной печи. - Обошел присягу! И как! Доктор Зорге против него - коновал, а не доктор! Три месяца контору Паскевича за нос водит! Вот она - школа, от тайги до Британских морей! Силен старик! Слов нет!»

Умяв яичницу, Захарка честно залез под одеяло и подпер щеку ладонью. Сказку он приготовился слушать длинную.

- Нет уж, братец, - раскусил я его гражданскую хитрость. - Ты щеку-то на подушку давай устраивай.

-  Ладно, - сдался парень.

Он лег на спину и натянул одеяло до подбородка.

- Жили-были…

- Другую, - сразу перебил Захарка.

- В некотором царстве… Короче, жил один чувак по фамилии Гущин. Жил - горя не мыкал. Редактор ему нравился, темноглазый брюнет… Брюнетка, точнее. Но поехал он как-то в тридевятое государство искать приключений на свою задницу. Еще в автобусе добрая волшебница ему не советовала. Но он ведь что думал? Он думал: «Чудеса все кончились! Все драконы в ковер зашиты! А у меня миссия важная: человечество удивить плохой беллетристикой…»

- Беллетристика - это что? - сквозь дрему пробормотал Захарка.

- Это заразная болезнь. Плохая болезнь. Ты про свинку слышал?

Но Захарка уже крепко спал.

Оставив торшер зажженным, я привел замок-таймер в рабочее состояние. Мой подопечный объяснил мне простую технику закрытия тайника: «Дед Гаврила вон тот гвоздь опускает за полками». Я щелкнул тумблером. Выдержав интервал секунд в пятнадцать, бетонная стена медленно двинулась.

Я выскользнул в погреб, захватив с собой перевязанную стопку общих тетрадей. И сразу налетел на Тимофея.

- Ты откуда? - удивился он пуще моего. - А там что?! Самогон? Я - в паре!