Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры

Процесс «освоения» православной церковью местных вепсских культов, несомненно, осложнился и другим обстоятельством, значение которого необходимо вполне учитывать, чтобы не впасть в крайность. В самом деле, свои представления о христианстве вепсы вырабатывали далеко не только по одним лишь проповедям и церковным службам; культурное сближение с русским народом, имевшее место и в области религиозных верований несомненно знакомило вепсов с тем крестьянским пониманием православия, которое всегда отличалось от ортодоксального канона и в котором очень сильно был представлен культ «святых» — прежних языческих богов древней Руси. Близкие и доступные русскому крестьянину, эти «святые» частью по аналогии с трансформированными собственными божествами — «святыми», частью же по причине сходства социальной и хозяйственной обстановки и быта вепсов и соседнего русского населения легко воспринимались вепсами и почитались ими. Чрезвычайно популярные в Новгородских владениях аграрные культы Егория, Власия, Флора и Лавра и других «святых» распространились также и среди вепсов. Недаром уже в XVIII и XIX вв. вепсские пастухи считали Власия и Егория Храброго своими покровителями. Произнося заговор — «отпуск» — перед первым выгоном скотины на пастбище, пастух заканчивал его словами: «Около моего коровьего стада Власьева рода ездит Егорей Храбрый со своим златым скипетром и со своим копьем и убивает и отгоняет и медведя и медведицу и их щенят, и волка и волчицу и их щенят, во веки, аминь».

Окидывая мысленным взором тот громадный, исторический отрезок времени, в течение которого развертывались описанные выше процессы и события, нельзя не отметить, что он характеризуется не только своей протяженностью, насыщенностью этими процессами и событиями, но также и большой сложностью их протекания. За этот срок вепсы вместе с другими народами Севера России окончательно вышли из условий патриархально-родового строя, прошли все ступени феодального развития, в недрах их общества начали зарождаться элементы капиталистического производства. Так или иначе, в той или иной степени на них отразились важнейшие социально-политические изменения, переживавшиеся всей страной. Следует к тому же учесть, что все это совершалось на фоне и в непосредственной связи с такими важными историческими процессами, как русская колонизация Севера, переселение карел на русские земли, проникновение христианства и т. д. Неудивительно поэтому, что и ход этнического развития вепсского народа отличался большой сложностью и для понимания его требуется учет по возможности всех действовавших факторов.

В предшествующих разделах мы попытались на основе анализа конкретных фактов, относящихся к различным сферам истории, социальной жизни, культуры и быта вепсов, проследить извилистый и трудный путь их этнокультурной эволюции, следы которой далеко не всегда достаточно отчетливы и ясны. Рассматривая ту или иную сторону культуры и быта вепсов, мы старались формулировать результаты своих отдельных наблюдений, поэтому вряд ли нужно теперь вновь повторять сказанное выше. Однако на некоторых важнейших итогах исследования этнокультурной истории вепсов в XII–XVIII вв. следует остановиться подробнее.

Пожалуй, наиболее важный итог состоит в том, что суммированный нами материал позволяет впервые выдвинуть построенную на историко-этнографических данных систему доказательств по вопросу об этническом развитии вепсов в эпоху средневековья. Сопоставление разных по типу и характеру источников привело пас к заключению о том, что в сложнейшей социально-политической и этнической обстановке, от периода к периоду становившейся все более напряженной и затруднительной, вепсский народ, очень небольшой по численности, сумел сохраниться в качестве отдельного этнического целого, удержать свой язык и свою культуру. И хотя в научной и в краеведческой литературе прочно утвердилось мнение, будто эпоха средневековья явилась тем временем, в течение которого имело место интенсивное обрусение «чудских» народов, в том числе и вепсов (об этом писали А. В. Елисеев, H. С. Шайжин; на этом настаивает и Л. В. Данилова), однако при такой общей постановке вопроса, при отсутствии конкретного анализа процессов этнического развития каждого отдельного народа, исследователи нередко впадают в ошибку. Так, Л. В. Данилова заблуждается, утверждая, что в XIV–XV вв. русский язык, в частности в Заонежье (в широком смысле слова), вытеснил язык «чудских племен». Это верно лишь применительно к Заволочью, и то не вполне, так как и после XV столетия чудско-вепсские группы еще продолжали там обитать.