Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры

Наличие общины у вепсов в более позднее время документируется достаточно твердо. Так, посыльная грамота Ивана IV новгородским дьякам Ф. Сыркову и К. Дубровскому, датированная 1555 г., определенно говорит об общинах в Оште, Ладве и Шимозере. Еще позднее (в XVII и XVIII вв.) документальные материалы о вепсской общине перестают быть редкостью.

Какова была структура общины у вепсов в ранние периоды ее существования, можно только догадываться. Естественно думать, что процесс ее формирования протекал под интенсивным воздействием русского населения и русской администрации, что в конечном итоге привело к определенной унификации в строении общины у большинства северных народов. Выделить какие-либо специфические черты, свойственные только вепсской общине, пока не удается.

В нашем распоряжении имеется «Наказ» 1612 г. новгородского «правительства» Якова Делагарди и Ивана Одоевского, посланный в вепсские погосты, где концентрировались дворцовые волости (Оштинский погост, Шимозерскую волость, Вытегорский, Мегорский и Веницкий погосты).^[39] В «Наказе», в частности, определяется порядок выбора должностных лиц в общинах, что для нас представляет специальный интерес. Несмотря на то что документ возник в особых условиях (шведская интервенция), можно думать, что в данном случае в нем отразилась «старина», традиционная система, в сохранении которой по условиям момента так называемое «правительство» Делагарди — Одоевского было, без сомнения, заинтересовано. В «Наказе» сказано: «А старост и целовалников в Оштинском стану велети выбирати крестьяном всем, лутчим и средним и молодчим людем, по погостом, в болшом погосте по два человеки старост да четыре человеки целовалников, а в меншем погосте по старосте, да по два человеки целовалников, из лутчих людей, которые б были душами прямы и животы прожиточны, и преж сего в старостах и целовалниках бывали…»

Рядовые общинники обычно называются в документах «мирскими людьми». Мир избирал старосту и прочих должностных лиц. В вепсских погостах мы встречаемся с ними постоянно. Документы XVII в. в одних погостах упоминают по одному старосте, в других — по нескольку. В 1647 г. в Веницком погосте было два старосты, в Мегорском — четыре, в Оштинском — два, в Вытегорском — три. В станах и уездах старосты не избирались.

Помимо старост общины избирали сборщиков податей — целовальников, «судеек» или «земских судеек», наконец, мирских дьячков, бывших, так сказать, секретарями общины.

Вепсская община, как и всякая другая, является пережитком первобытнообщинного строя, пройденного всеми народами, и несет на себе отпечаток своего происхождения в виде совместного владения землей и т. д. Однако к XV–XVI вв. она все более утрачивает патриархальные черты и, наоборот, накапливает внутри себя элементы разложения. В начале XVII в. документы констатируют выделение общинной верхушки — «силных прожиточных и семьянистых людей» в отличие от «молодчих», между которыми часто возникали противоречия и конфликты — «споры».

Границы общин, вероятно, как правило, совпадали с границами погостов. Это соображение как будто бы находит поддержку в том факте, что должностные лица выбирались целым погостом, что в большинстве случаев в правовых столкновениях с соседними общинами в качестве юридического лица выступает именно погост и т. д. Попытка И. Л. Перельман установить внутри погостов более мелкие группировки населения и видеть в них общины, очень интересная сама по себе, не достигает цели. М. В. Витову удалось доказать, что подобные группировки отражают деление не на общины, а в рамках общины-погоста и представляют собою своеобразные объединения родственников (патронимии), сложившиеся в результате сегментации больших семей. С ростом населения происходило дробление общин, сопровождавшееся образованием новых общин-погостов.

Функции общины были многочисленны и разнообразны. Несмотря на то что пахотные земли, сенокосы, тони, жилища и хозяйственные постройки находились фактически в частном владении крестьян, община существовала прежде всего как хозяйственный союз непосредственных производителей, владеющих общим имуществом: лесом, выгоном, возможно, некоторыми рыболовными угодьями, общественными строениями, что рассматривалось В. И. Лениным как «компромисс м[ежду] общинным и частным з[емле]вл [а]д [е]нием». На более ранних этапах в число функций общины входило также оказание трудовой взаимопомощи отдельным ее членам.

Община являлась субъектом и хранителем обычного права, в частности земельного, будучи также низшей судебной инстанцией. Она ведала раскладкой податей и под давлением правительства, использовавшего круговую поруку ее членов, все более превращалась в низший фискальный орган государства.