Вепсы. Очерки культуры и истории

Эти наблюдения и дали ему основания для весьма пессимистических прогнозов о будущем вепсского языка. Говоря о причинах обрусения вепсов, он отмечает, что к забвению вепсами родного языка ведет не столько знание ими русского языка, хотя и вызываемое необходимостью общения с соседями, сколько мнение, что чужой язык лучше родного, и «от него большая польза, а от вепсского никакой ...И там, где обстоятельства способствуют тому, начинает действовать эта школа, выполняющая свою задачу без учителей, учебников, словарей и хрестоматий, причем намного успешней, чем это могли бы сделать все знатоки языков и грамматик, поскольку им все же редко удается добиться того, чтобы человек забыл родной язык или стал относиться к нему с неприязнью».

В рассуждениях Э. Лённрота о причинах перехода вепсов на чужой язык уже тогда подчеркивалась особая роль субъективных факторов на жизнеспособность языков меньшинств. Современная социолингвистика, признавая важность внешнего влияния - экономической, культурной и политической ситуации в стране на миноритарные языки, все больше внимания уделяет субъективному восприятию своего языка его носителями, их желанию сохранять или не сохранять родной язык, наличию или отсутствию веры в необходимость его существования. Именно они оказываются решающими для будущего таких языков, даже если сохраняется достаточное число его носителей.

Э. Лённрот подчеркивал важность для любого народа наличия письменного языка и писал, что «отсутствие письменности и официального использования языка ускоряет его гибель, подобно тому, как отсутствие фундамента и угловых камней сказывается на прочности дома. Основу языка составляет литература, которая способствует его длительному сохранению, и если она не сумеет предотвратить исчезновение языка, то все же сохранит в себе его прекрасные приметы».

В замечании Э. Лённрота об обстоятельствах, порождающих у меньшинств смену родного языка на более престижный язык доминирующего общества, отмечается условность «добровольности» этого процесса. Ответственность за сохранение языков «подчиненных» народов Э. Лённрот возлагал и на представителей господствующего сообщества. Отмечая, что даже просвещенные норвежские священники усиленно пытаются заставить лопарей и финнов в норвежском Финмарке читать по-норвежски, Э. Леннрот в укор своим сородичам ставит стремление уже более ста лет превратить лопарей в финнов, не задумываясь над тем насколько противоестественны попытки отчуждения народа от его родного языка:

«Сколько же еще веков должно пройти на земле, чтобы человек в своем культурном развитии достиг не только понимания того, чтобы считать свой родной язык самым лучшим, но и признания за другими народами такого же права, и ни уговорами, ни силой не пытался бы заставить их менять свой язык на чужой.

Несколько недель Э. Лённрот провел у вепсов на Ояти, где вепсский язык в то время являлся основным и даже единственным средством общения между своими сородичами. Здесь он вел сбор материала по грамматике и словарю вепсского языка, записал несколько сказок, пословиц и загадок, которые вошли как языковой материал в его диссертацию. На их основе в 2006 г. Фондом «Юминкеко» в Петрозаводске был издан иллюстрированный сборник сказок для детей.

По материалам Э. Лённрота и его последователя А. Алквиста, побывавшего у вепсов в 1855 г., появились работы о вепсском языке венгерских исследователей Пала Хунфалви (1875 г.) и Йожефа Синнеи (1881 г.). В 1890 г. по итогам поездки к исаевским вепсам в 1887 г. вышла работа Я. Базилера.

После некоторого перерыва с конца 1880-х гг. возобновились поездки финских учёных к вепсам. К ним выезжали языковеды Эмиль Нестор Сетяля (1889 и 1916 г.) и Лаури Кеттунен (1917-1918 и 1934 гг.). Э. Н. Сетяля и А. О. Вяйсянен в 1916 г. записали на фонографе игру на кантеле, хотя еще в 70-е гг. XIX в. В. Н. Майнов написал, что «особый народный инстумент совершено исчезает теперь точно так же, как и название его - кантелет (рис. 34). В настоящее время известен в Лодейнопольском уезде только один человек, умеющий делать кантелет и играть на нём».

В 1927 г. З.П. Малиновской удалось привезти из поездки к приоятским вепсам кантеле, которое сейчас хранится в Российском этнографическом музее (далее - РЭМ).

Рис. 34. Игра на кантеле (фото А. О. Вяйсянена, 1916 г.)