Верь, люби, живи! (сборник)

– Запомните, девочки. Мы кроим образы своих мужчин по своим размерам и представлениям. Но чаще всего «одежда», сшитая в наших фантазиях, совсем не подходит нашим избранникам: она и в пройме жмет, и цветовая гамма облику не соответствует... А когда любимый снимет тот наряд, в который мы его облачили, наша любовь окажется самообманом, получится, что истинного взаимного чувства и не было. И вообще суженый – совсем не тот мужчина.

Клара вошла в дом, погруженная в свои мысли. Гриша жарил картошку на кухне. Под ногами вертелся котенок Тимофей, который, к всеобщему удивлению, обожал брусочки жареного картофеля и всегда выклянчивал их себе. Картина семейного уюта умилила Клару.

– Ну, женушка, меня посылают в Тюмень майором. Тимоху брать будем или родителям оставим?

– Но мне хотя бы этот семестр надо доучиться! – Клара со страхом подняла глаза на мужа. Он сейчас ей был так нужен. Гриша был единственной опорой в болоте ее чувств. Но она знала, что военные себе не принадлежат, и их семьи, как правило, также зависимы от распоряжений начальства. С ординатурой придется распрощаться.

– Ты сдашь экзамены и приедешь с детьми. Я к этому времени подыщу какую-нибудь мебель. Нам дают комнату, Кларочка. Так что заживем самостоятельно, дорогая.

За спиной, как всегда неожиданно, возникла Фаина.

– Нет, детей я не отдам. Там же холодно! Там продуктов нет никаких.

– Мамочка, пока я вообще остаюсь с вами. Давай не начинай свою песню!

Клара всегда избегала скандалов с мамой. Она помнила, как та ослепла от нервного срыва, и дочь очень боялась повторения. Но Фаина уже завелась и не могла остановиться.

– Ну что вы сами можете? Ни-че-го! Только кота кормить. На это вас хватит.

– Мама, мне скоро тридцать лет! Я самостоятельная женщина. Давай прекратим этот спор.

– Нет, вы меня выслушаете. Я не отдам детей в эти ужасные условия.

– Ну, почему ужасные? А Тимошку мы как раз вам оставим, Фаина Ароновна. Или разве что взять его на новоселье? – шуткой попытался прервать спор Гриша.

– Я там была во время войны в эвакуации, уж мы хлебнули с Кларой горя.

– Мы не в N-ск едем, а в Тюмень!

В это время проснулась Нина и громко заплакала.

На следующей неделе Гриша уехал, оставив Клару с ее сомнениями, разочарованиями и сожалениями. «Чего ради я рассказала Толику обо всем? А может, это и хорошо, что он так прореагировал? Мама говорила, что лучше Гриши мне мужчину не найти. И я сама это знаю. Родители его любят как сына. А Толик им всегда был чужой». Зачем ей была дана эта мука-любовь, для какого неизвестного урока, Клара не осознавала. Но, может быть, хорошо было уже то, что любовь не стала бесплодной – Света хоть и трудный ребенок, но она – продолжение Клариного рода, ее появление на свет внесло смысл в Кларино чувство.

Что бы Клара ни думала, Толик исчез из ее жизни так же внезапно, как и появился. И, как ни странно, Клару это уже не огорчало. Она никак не могла понять, какой ее представлял себе Толик и какому образу, сложившемуся в его голове, нужно было соответствовать. Клара желала быть такой, какой была всегда, такой, какой любил ее Гриша. Она не хотела больше видеть Анатолия и, кажется, исцелилась от своей патологической любви.

Детки росли, Нина уже даже становилась на ножки. Она была некрасивым, но очень смышленым ребенком. В девять месяцев девочка начала говорить отдельные слова.

Глава 20

По окончании семестра Кларе предложили остаться на кафедре хирургии, но ей пришлось отказаться от карьеры ради Гриши, ради сохранения семьи.

Возникли и неожиданные проблемы. Клара с опасением замечала, что Нина все время болеет. От введения новой пищи тельце девочки покрывалось коркой, а иногда она вся становилась красная, потом расчесывалась до крови. Клара уже боялась давать прикорм.

– Диатез, – ставили диагноз коллеги.

Когда Клара приехала с дочками в Тюмень, Нина начала задыхаться.

Ложный круп – с таким диагнозом ее госпитализировали в детскую больницу. Кларе не с кем было оставлять Свету, которая уже пошла в школу. Промучившись с двумя детьми, Клара сдалась – приехал отец и забрал старшую внучку в Ленинград.

С тех пор Светлана жила с бабушкой и дедушкой, на каникулы ездила к маме, или Клара с Ниной приезжали в Ленинград. Клара стала в Тюмени детским врачом, и если младшую дочку клали в больницу, она набирала ночные дежурства и старалась почаще быть с девочкой. Клара была хорошей мамой, но ее хватало только на одного ребенка.