Верь, люби, живи! (сборник)

– Доченька, ты меня перебинтуй сегодня хорошо! Ко мне Петенька приедет. Он останется у нас ночевать... Не смотри на меня так. Пока я жива, мне это нужно.

– А что ты ему сказала? Какая операция у тебя была?

– Не волнуйся. Я сказала, что удалили желчный пузырь. Пришлось все разрезать. Ай, да ладно!

Ночью Нина с Владиком обсуждали дату свадьбы.

– Через месяц. Хочу гостей пригласить, – мечтательно сказал он.

– Нет, дорогой, через неделю и никаких гостей.

– Ну, хорошо...

Нину бесило, что он со всем соглашался.

– Знаешь, я решил Фаинку удочерить. Звонил Юра, мы все обговорили. Он даст отказ от дочери.

Нина даже задохнулась. У нее начался приступ астмы.

– Как? Как можно отказаться от своего ребенка? – задыхаясь, говорила Нина.

– Ну, что так разволновалась? Я думал, тебя это обрадует... – удивился Владик.

Через неделю они расписались. Клара была рада, что теперь обе ее дочери наконец пристроены. И она начала догорать, как свеча. Никакие события ее больше не волновали... Новый год встретили тихо, скромным застольем. Сразу же после невнятной речи Брежнева и боя курантов стали расходиться спать.

Клара смотрела мутными глазами на дочку, внучку, отца, зятя и ничего не видела. Петр уже все знал о ее болезни и перешел жить к ним. Надо отдать должное его мужеству – он ложился спать с умирающей любимой в одну постель.

Даже профессор Птенцов приехал навестить Клару.

– Мы все в жизни делаем ошибки и верим, что наши дети их не повторят. Не сердись на меня, Толик. Ты единственный, кого я страстно любила, а жизнь прожила с другим. В чем-то, наверное, мой Гриша чувствовал безответность, поэтому его сердце и разорвалось... Ниночка, позови всех. Я хочу вас видеть перед сном...

В эту ночь рядом с мужчиной, который был ей предан до конца, она перестала дышать...

Свету не пустили на похороны, но она прислала вызов Нине в Израиль.

Нина похоронила маму рядом с отцом.

На поминках она налила себе полстакана водки, выпила залпом и сказала:

– Сейчас мы попрощались с моей мамой. У меня никогда не было и больше не будет такой подруги, как она. Только моя мама могла вдыхать жизнь во всех окружающих ее людей. Она была особенной женщиной. Но сегодня вы прощаетесь и со мной. Мы все уезжаем в Израиль.

Нина и не знала, что очень скоро закончится и сама эпоха, с которой были связаны судьбы ее матери и отца. Новая жизнь наступала не только у нее, но и у всей страны.

Эпилог

Спустя двадцать пять лет Нина стала известным врачом в Израиле, ученым с мировым именем, и три ее дочери сегодня гордятся ею, как когда-то она гордилась Кларой.

Она с сестрой и детьми часто бывает в России, навещает родню в Петербурге. Страна и город сменили имена, но не стали для Нины, Светы и их детей чужими. Старшая сестра встретилась с отцом, однако общения не получилось: они не почувствовали своего родства, не знали, о чем говорить друг с другом. Идти знакомиться с родней не захотела. Светлана еще раз поняла, кого она потеряла, оставшись без матери и отчима. Вместе с Ниной они в каждый приезд приходят на кладбище – поклониться людям, давшим им жизнь и научившим жить.

И как Клара, в трудные минуты они дают своим детям уроки «ЛИКБЕЗА»: я хочу, чтобы эти уроки через много лет вы передали своим дочерям...

СПАСИТЕЛЬНАЯ ЛОЖЬ

Ложь не всегда грех!

Михаил Шнеерсон

Пролог

– Максим, не забудь покормить папу. Обед на столе... – фраза оборвалась, словно ее обрубила резко хлопнувшая дверь.

Артур лежал неподвижно, устремив взгляд в потолок. Все, что ему теперь осталось, – это думать. Мучительный недуг – рассеянный склероз, медленно убивающий его, сделал его тело неподвижным. Артур хорошо знал своего врага «в лицо»: изучил эту страшную болезнь по монографиям и Интернету. Впрочем, он сам был весьма неплохим врачом, хирургом, и понимал, что смерть придет, когда болезнь парализует диафрагму.

Так что оставалось одно: лежать, думать, вспоминать.

Он все время возвращался в прошлое, в свои молодые годы...

Глава 1

Мила с Ириной дружили с восьмого класса. Девочки были похожи друг на друга: высокие, статные, сероглазые. И волосы они завязывали одинаково – в незатейливый «хвостик». Обе любили носить блузки в клетку и юбки, чуть прикрывающие колени. Правда, если присмотреться, то и отличий тоже хватало. У Ирины было правильное, но несколько кукольное, «игрушечное» лицо. А у Милы нижняя челюсть была тяжеловата, да и зубы, пожалуй, были слишком крупными. Впрочем, когда она молчала, все это пряталось за пухленькими алыми губками.

Они росли в Калинине, по-старинному – в Твери, раскинувшейся на берегах Волги. Тверь – почтенный город со своей историей, со многими достопримечательностями и легендами, с основательным, неторопливым укладом.