Верь людям

«…Вы нашли правильный путь к быстрой переделке теплолюбивых культур в холодостойкие. Откровенно говоря, даже не верится, чтобы томаты могли переносить такие низкие температуры, как минус пять. Но жизнь подтверждает правоту».

Агроном совхоза «Северный» Красноярского края Горский сердечно благодарит Анну Ефимовну за разработанный ею метод закалки семян и с радостью сообщает:

«Теперь и у нас растут помидоры и арбузы».

Вот письма с дальних берегов Татарского пролива. Агроном Кипишевский просит прислать закаленных семян томатов, арбузов и дынь. А бригадир Мотя Дубовик (Днепропетровская область) пишет:

«Я и мои дивчата просимо усердно, коли ви порадою подилились, то будьте в нас настильки ласкови, як ви и добри, вышлите нам насиння помидоров вашего сорту трехгодичной закалки хоч сто грамм для разводу. Мы посадимо и на нашей Украине, нихай в нас буде расти ваша гордость, наша щастя…»

И откуда только не пишут: из Белоруссии, северных областей СССР, Германской Демократической Республики…

Видя, что я собрался уходить, Анна Ефимовна распорядилась нарвать помидоров и принести в контору, чтобы увез их к себе домой. При этом сказала:

— А я дня через три сама приеду в Шадринск.

Впоследствии у меня было еще несколько встреч с Анной Ефимовной. Пожалуй, самой памятной была на первой Курганской областной сельскохозяйственной выставке в 1959 году. Тогда моя знакомка насыпала мне карманы зерен кукурузы от своего закаленного сорта, и летом 1960 года я имел вызревшие початки на своей усадьбе.

IV

Осенью 1960 года издательство «Советская Россия» предложило мне написать очерк о сельском коммунисте. На ком же было остановиться? О Терентии Семеновиче Мальцеве написано уже много, и я бы стал лишь повторяться. Тогда вспомнил о Вороновой и снова поехал в Далматово. Когда в тамошней гостинице я сказал дежурной, что хочу повидать опытницу, она заметила: «А дома ли Анна Ефимовна?..» Я насторожился: верно, ведь — Анна Ефимовна такая непоседа… Ну, все равно, познакомлюсь с ее семьей и там получу дополнительные сведения.

Отправился на вороновскую квартиру.

Хозяйки действительно дома не было — уехала в Курган на сессию областного Совета, будучи его депутатом. Меня встречали младшая дочь Надя и муж Иван Николаевич. Они рассказали мне биографию Анны Ефимовны.

Родилась Воронова 22 декабря 1910 года. Муж Иван Николаевич — тоже учился в Горьковском сельскохозяйственном институте. Четверо у них детей. Старшая дочь Людмила окончила строительный институт в Харькове; сын Владлен окончил сельскохозяйственный институт и работает в соседнем районе, Катайском, агрономом; Светлана окончила в Шадринске педагогический институт; Надя учится в средней школе.

Иван Николаевич работал агрономом, был участником Великой Отечественной войны, а в настоящее время на пенсии. Заведует хозяйством семьи, имея в помощницах Надю.

Он рассказал, что работать с овощами Анна Ефимовна стала во время войны, в трудных условиях. Тогда ничего не было: ни стекла для парников, ни дерева, чтобы выстроить теплицы для рассады; обращалась к руководителям, а они в ответ: «Выходите из положения сами, добивайтесь выращивания овощей в открытом грунте, приспособляйтесь к местным условиям…» И вот тогда-то Анна Ефимовна стала искать выход и нашла его в закалке семян…

Поделился Иван Николаевич и тем, что жена почти все время в разъездах. Особенно много приходится ездить по совхозам, колхозам, сельсоветам.

В библиотеке Анны Ефимовны целый ряд книг с автографами известных людей.

Надо думать, что в свое время появится книга о деятельности сельской коммунистки Анны Ефимовны Вороновой и возглавляемого ею учреждения со скромным названием «Опорный пункт».

В апреле 1962 года перед тем, как приступить к работе над этим очерком, я снова съездил к Анне Ефимовне Вороновой.

В переулке, выходящем на главную улицу, по которой проходит исетская ветвь старого Сибирского тракта, стоит два новых деревянных дома под шифером. В одном из них сейчас живет Анна Ефимовна. Дом выстроен добротно, с довольно большими окнами. Перешагнув порог калитки, я очутился в сравнительно тесном дворике. У ворот изнутри важно стояли красные курицы-ротайланды.

Поднимаюсь по лесенке: светлые сени, а потом просторный коридор. В дальнем конце коридора — девушка. «Неужели, — думаю, — Надя?» Спрашиваю:

— Надюша?..

— Да.

Значит, туда попал, куда шел…

Анна Ефимовна была в комнате слева и чем-то занята. Показался ей.

— Пришел пока что в разведку, сможете ли побеседовать со мной?

У хозяйки живо поспела глазунья, а потом самовар.