Верь людям

«Мальчик! Совсем еще мальчик», — подумал капитан и вежливо взял молодого человека под руку.

— Поторопимся малость. Суббота нынче. И меня ждут.

Вскоре уже они входили в подъезд небольшого двухэтажного дома. Прокофий Ильич неторопливо постучал в дверь, она отворилась, и мужчины шагнули в прихожую.

Узкий коридорчик сразу наполнился топотом ног, звуками поцелуев и восклицаний.

Абатурин стоял один возле двери и смотрел, как пожилая, но все еще яркая и быстрая женщина пытается обнять мужа за шею, лопочет какие-то смешные слова и полуфразы, которые тем не менее всем совершенно ясны.

Рядом с ней смущенно топталась девушка лет девятнадцати, тоненькая, как мать, и привлекательная своей только что сложившейся молодостью.

Чуть в стороне от них переминался с ноги на ногу мальчишка, вероятно, ученик третьего или четвертого класса. Он, видно, считал недостойным мужчины кидаться отцу на шею, но издали показывал модель двухмачтовой шхуны, сработанной — это тоже было ясно — самолично.

Отец подмигивал сыну, и это могло значить только одно: «Ничего не поделаешь, брат. Потерпи. Придет еще наше время».

— Простите великодушно! — вдруг сконфузилась женщина, увидев, что в прихожей стоит гость и почти в обнимку держит маленький чемоданишко, не зная, куда его поставить. — Давайте ваше имущество.

Девушка в эту минуту густо покраснела, будто была виновата в невнимании к гостю, и, что-то пробормотав, убежала на кухню.

— Петька, — сказал Прокофий Ильич сыну, когда все немного успокоились, — займи гостя, а я кипяточком почищусь.

Он похрустел пальцами, протянул мечтательно:

— В черную баньку б!.. Веничком похлестаться…

И, перекинув через плечо мохнатое полотенце, пошел в ванную.

Петька не знал, как занять гостя. Провел его в комнату, где стояли кровать и полка с книгами, сунул в руки томик «Робинзона Крузо», велел читать и занялся своими делами.

Абатурин полистал книгу и с внезапным интересом стал разглядывать картинки, особенно те, на которых было изображено море.

От этого занятия его отвлекло ровное жужжание. Абатурин поднял голову.

Петька сидел на полу возле включенного вентилятора и чиркал спичками. Перед мальчишкой на жестяном подносе лежали сухие веточки и щепки. Струя воздуха от вентилятора мгновенно задувала спички, а мальчик, упрямо подперев щеку, все норовил поджечь сушняк.

— Ты что делаешь? — спросил Абатурин.

Петька посмотрел на него из-под густых, мокрых от пота бровей и проворчал:

— Так это… вообще…

— А все же?

Мальчишка поерошил светлые волосы и произнес сдержанно:

— Костер на ветру разжигать учусь. Пригодится в жизни.

«Экой славный парнище, — подумал Абатурин. — Под масть отцу, надо полагать».

— Дай спички. Вот так надо…

Павел быстро провел спичкой по коробку́ и в то же мгновение убрал огонек в ямку, сложенную из ладоней.

— Как это? — восхищенно спросил мальчишка. — Покажи еще.

Павел показал.

— Мирово́! — оценил Петька. — И я научусь.

— А это что — «мирово́»?

— Ну — «хорошо», — покраснел Петька. — Тебя отец уже подучил мне замечания делать?

— Отец не подучил. Мы с ним совсем мало знакомы.

Мальчик исподлобья посмотрел на Абатурина, посмеиваясь, покачал головой:

— Когда мало знакомы — в гости не зовут. А тебя позвали. Почему?

— Сам не знаю, — сознался Абатурин. — Капитан велел идти, я и пришел.

— Ну уж и врешь!

— Ничего не вру. Спроси отца.

— А как же он тебя увидел! Ты бедствие терпел? На льдину высадился?

Глаза у мальчишки загорелись, и он даже ближе подвинулся к обветренному занятному солдату.

— Нет, не терпел. Я в армии служил. На острове одном. Посреди моря. Выслужил срок — и домой еду.

— Ты один выслужил? А другие не выслужили?

— Нас много было. Только я заболел немножко и от всех отстал. Потом подлечился и баклуши бил. А тут твой папка недалеко проплывал. Его и попросили меня взять.

— А это как — баклуши? Самки бакланьи?

— Нет. Это выражение такое. Бездельничал, значит. Оказии ждал.

— А это что — оказия?

— Так вовек на твои вопросы не ответить. Оказия — это случай такой, подходящий. Понял?

Петька вздохнул. Он не понял. Но переспросить теперь постеснялся.

— Ждал, когда кто-нибудь на борт возьмет, до Большой земли доставит. Вот это и есть оказия. Ясно?

— Теперь ясно.

Петька уже с бо́льшим доверием взглянул на Абатурина и неожиданно покрутил головой.

— Ты о чем?

— Велосипед у меня заело. Цепка не крутится. Я б тебе покататься дал.

— А почему заело?

— Кто ж его знает? Может, сломалось внутри что-нибудь. В колесе.

— Ну, тащи его сюда. Посмотрим.

Петька приволок из коридора маленький, подростковый велосипед. Абатурин взял из сумочки гаечный ключ, установил машину колесами кверху и с явным удовольствием стал отворачивать гайки.

Через четверть часа поставил колесо на место, обтер руки газетой и сказал Петьке:

— Можешь кататься. Он теперь как новенький.

— Ты молодец, — похвалил мальчик. — Спасибо.

— Не за что. Мне самому приятно повозиться.

Петька рассеянно посмотрел на солдата, пошевелил губами, будто решал про себя арифметическую задачку, — и в следующий миг уже решительно направился к этажерке с книгами.