Верь мне

Женька задумалась… что бы это всё могло означать? А что, если соседка в опасности? Что, если и её… Ведь почему-то этот человек так спешил, и даже чуть пригибался, стоя на крыльце, но ведь хозяйка сама впустила его в дом… Конечно, Женька не успела всего разглядеть, да она вообще почти ничего не видела в скудном молниеносном отсвете. Но всё это наводило на мысли. Особенно если посмотреть на часы — времени-то уж был второй час ночи.

Женька вопросительно посмотрела на своего пушистого друга, сидевшего на её одеяле, будто загоняя хозяйку спать:

— Надо дедушке сказать. Ты, Василёк, прав конечно, что тётка Тоня не очень добрая соседка…но я не хотела бы, чтобы с ней приключилась беда…

Женька тихонько отворила дверь комнаты и, не зажигая электричества, потому что отлично знала обстановку дома, прошла в комнату, где расположился теперь дед Николай.

— Дедуль… дедуль, проснись, — Женька тихонько трясла деда за плечо, и тот испуганно открыл глаза.

— Что? Что случилось?!

— Тише! А то Ульяну напугаем! Слушай, что я сейчас увидела… — и Женька рассказала деду о том, что видела в свете грозы.

— Ты уверена, что не приснилось? Мужская фигура, говоришь?

— Дедуль, да я еще не спала… прости, не могла уснуть, у окна сидела. Да, это был точно мужчина. Я, конечно, не разглядела, кто это был, но точно мужская фигура.

— Иди к себе. Я сейчас схожу, проверю, как бы с Тоней не случилось беды, — сказал дед Николай, накидывая на себя одежду, — А ты дверь запри и не отпирай никому, кроме меня, поняла?

— Дедуль, не ходи! — испуганно прошептала Женька, — А если это он, который убил Киру? И ту женщину в Тарасовке…

— Я осторожно, не бойся, только послушаю возле калитки, не кричит ли кто, не зовёт на помощь. И если что, позову людей! Из дома ни ногой, поняла?

— Поняла! Дедуль! Не ходи только в дом, ладно? А то я в окно увижу и за тобой пойду тогда!

— Хитра ты, кнопка! — дед усмехнулся, — Не пойду, обещаю.

Николай Николаевич накинул на плечи старую плащ-палатку, которая висела в сенях, её Сергей еще из армии привёз, и вышел во двор.

Ливень стоял плотной стеной, через которую не было ни видно, ни слышно абсолютно ничего. Взятый в сенях маленький топорик он сжимал в руке под плащ-палаткой, и прошёл до резного забора своего двора, пытаясь разглядеть отблески света в окнах Антонины. Но ничего не увидел — темно было и на улице, и в Тонином дворе, только ливень шумел и вдалеке еще вспыхивали яркие зигзаги молний.

Уже собрался было Николай выйти со двора и отправиться во двор Антонины, как дверь её дома отворилась, и сама Антонина показалась на крыльце. Тусклый свет накрытого чем-то фонаря совсем немного осветил крыльцо, и стоявшая в дверях Антонина прикрыла его рукой, пытаясь разглядеть нет ли кого на пустынной ночной улице.

Николай пригнулся за растущую у забора калину и натянул капюшон до половины лица, стараясь остаться незамеченным. Впрочем, он был уверен, что в такую погоду, да тем более в тёмном плаще, Тоня не разглядела бы его и с пяти шагов.

Глава 79

Антонина же, не подозревающая, что за ней наблюдает три пары глаз — Николая из-за куста калины, Женькины и Василька — из окна кухни дома Тимофеевых — осмотрела внимательно двор и улицу, и вернулась в дом.

Буквально через пару секунд дверь её дома снова отворилась, и Антонина выпустила во двор своего ночного гостя. Николай Николаевич увидел, что это был действительно рослый и крепкий мужчина, одетый в тёмную куртку с капюшоном, а за спиной у него висел вещмешок.

Это было всё, что за короткое время удалось разглядеть Николаю — Антонина поспешно захлопнула дверь, тусклый свет фонаря исчез в доме, и двор и улица стали так темны, что ничего было не разглядеть за тёмным полотном дождя.

Николай, прижавшись спиной к мокрому штакетнику, слышал, как торопливо прозвучали осторожные шаги незнакомца, старавшегося не очень громко шлёпать по лужам. Шаги замедлились немного возле соседского с Тимофеевыми дома, где жила одинокая бабушка Поля Волоконникова, которая сейчас лежала в стационаре местной больницы. Шаги стихли, но после зазвучали еще сильнее — незнакомец почти бежал вниз по улице. Да и неудивительно — ливень явно заканчивался, а на востоке тонкой ниточкой обозначилась ранняя летняя заря.

Николай Николаевич, стараясь держаться в тени садовых деревьев, чтобы его не увидели из соседнего дома, проскользнул в сени и снял мокрый плащ. Осторожно стукнув в дверь, он подал голос, и Женька отворила ему.

— Дедуль, что там? Всё хорошо? С тётей Тоней всё нормально?

— Всё хорошо, внученька, это к ней кто-то в гости приходил, но уже ушел. А сама она в порядке, я видел, как она гостя проводила и дверь за ним заперла. Иди-ка спать. Уже утро скоро, а ты еще не ложилась!

— Хорошо, дедуль, — Женька собралась было идти к себе, как вдруг вернулась и со всей силы обняла деда, крепко прижавшись и обхватив могучую фигуру своими ручонками, — Ох, я боялась за тебя! А вдруг что? Не ходи больше, а то я не стану говорить, если что и увижу!