Верь мне

— Да, — быстро отвечаю я. Господи боже. Сегодня утром он вернулся в колледж, когда сказал, что я проиграла. «Исправься», — говорит внутренний голос.

— Я всегда чувствую облегчение, когда самолет снова на земле, где ему и место. — Пусть думает, что я боюсь посадки. Какое мне дело? Единственное, что мне нужно защищать, это мои истинные страхи.

Когда мы останавливаемся, Джекс поднимается, продолжая держать меня за руку, а затем мы благодарим стюардесс, поскольку они помогают нам надеть наши пальто. Они широко улыбаются, когда мы выходим из самолета в темноту.

— Где мы? — спрашиваю я, нервы снова захватывают. Я делаю шаг, почти спотыкаюсь и падаю, но Джекс оказывается рядом, чтобы удержать.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Уверена, — говорю я, когда мы спускаемся по лестнице без каких-либо спотыканий с моей стороны. — Но где мы?

— В Колорадо. Там, где и начали.

— Я не узнаю этот аэропорт. Какой это? Это не Сентенниал, — я осматриваюсь и понимаю, что здесь нет фонарей. Города, чтобы дать мне уверенность, что мы где-то в безопасности, на горизонте тоже не видно,

— Мы в Берлингтоне. Место, куда мы идем, недалеко.

Но ничего, кроме плоских сельскохозяйственных угодий со всех сторон, нет. И да, сейчас зима, поэтому кукурузного поля, чтобы отметить пейзаж, тоже нет. Я была в аэропорту Берлингтона с Джеймсом. Много лет назад. Но места не деградируют, они растут.

— Это не Берлингтон. Где автострада? Отель? Через улицу должен быть молочный магазин. Я не чувствую запаха коров. И я устала от секретов, Джекс. Скажи мне, где мы, или я ухожу.

Он улыбается мне, когда мы приближаемся к черной машине.

— Ты так подозрительна. Просто расслабься.

— Где мы? — Я требую еще раз. И затем планирую свою атаку, если не получу ответы, которые мне нужны. Удар в горло, удар по затылку, разворот ноги, удар ногой в живот, удар в лицо, побег.

— Мы находимся на частной взлетно-посадочной полосе в Небраске. И ты совершенно в безопасности.

— Тогда зачем лгать? — Я вынимаю свой телефон и запускаю картографическое приложение. Оно пеленгует мое местоположение и указывает точкой на севере центральной Небраски.

— Потому что у меня возникло подозрение о тебе и пилоте, который работал на твоего друга Джеймса. И теперь я знаю, что подозрение было правдой.

Я поворачиваюсь, разрывая его хватку на мне.

— В какую игру ты играешь? И зачем тебе нужно знать о пилоте? Он хороший человек, Джекс. Несколько лет назад он спас мою задницу. И если ты просто используешь меня, чтобы арестовать людей...

— Успокойся, киллер, — произносит Джекс с улыбкой, но я не улыбаюсь. — Я просто... — он глубоко вздыхает. — Я просто собираю твою жизнь по кусочкам, вот и все. Я пытался понять это несколько месяцев. Я много лет искал такую, как ты. Кого-то, кто мог бы помочь мне заполнить недостающие части моей собственной жизни. И затем ты оказалась в файле на моем столе. Там было не так много, кроме резни в Санта-Барбаре. По крайней мере, стерильная, лишенная деталей версия. Но имена твоих друзей были в этом файле. Кусочки и осколки того плана, который вы привели в действие, чтобы убить Организацию, были в этом файле. И у меня были некоторые неразгаданные вопросы о том, как ты и твои друзья перебирались с места на место в те дни.

— Значит, ты заманил меня? Чтобы я могла рассказать информацию об этом пилоте? Зачем?

Его улыбка меркнет, и он делает шаг ближе ко мне, потянувшись к моему локтю. Я вырываю его. Сейчас он не заслуживает моего доверия.

— Мне просто нужно знать, вот и все. Мне нужны все части головоломки, чтобы сложить их вместе.

— Зачем? — снова требую я.

Он смотрит на меня несколько мгновений. Молча. Как будто хорошенько обдумывает разговор, который у нас был. Как все может закончиться, как все может повернуться против него, если он скажет что-то не то.

— Затем, — наконец говорит он со вздохом, — что твоя тетя узнала, что тебя убили. Что какой-то наемный убийца застрелил тебя в грудь, и ты упала с лодки в гавани Ньюпорт-Бич. Ей сказали, что твое тело так и не нашли. Она была сама не своя несколько недель, пока в последней перестрелке в Санта-Барбаре не стало ясно, что ты все еще жива. Но потом поступил еще один отчет. На этот раз твое тело всплыло в Мексике. Она снова огорчилась. Все эти годы она корила себя за то, что не была там для тебя.

— Значит, ты докладывал ей в течение десяти лет? Обо мне? — Господи Боже, меня сейчас вырвет. Он следил за мной.

— Да, — он снова останавливается, колеблясь. — Нет. Я имею в виду, не совсем. Для меня это тоже ново, Саша. Несколько месяцев я занимался этим делом. Все это попало в файл, который есть у ФБР. Но мне нужно больше, поэтому я искал подсказки и пытался заполнить пробелы.

— У тебя есть что-то личное против меня, не так ли?

— Не против тебя, Саша. Ты все неправильно понимаешь.

— Как я могу это понимать? — шиплю я. — Ты — шпион. Ты — агент ФБР. Ты только что признался, что ФБР охотится на меня уже десять лет. Я хочу знать, что ты на самом деле делаешь. Хочу знать прямо сейчас, Джекс, или я не сяду в эту машину с тобой.