Верь мне

— …тип парней? — смеется Джекс. — Ты понятия не имеешь, кто такой Ник Тейт, Саша. Ни единого. Но я расскажу тебе об этом прямо сейчас. Потому что на протяжении нескольких десятилетий у нас был человек внутри Мара Перро. С момента создания этой банды шпион присматривался к каждому шагу. Это то, что делает Макс Барлоу. Он король проникновения. Его люди в каждой западной банде в США, Мексике, Канаде, Южной Америке, Центральной Америке, России, Молдове... Назови любую страну, кроме исламских, и шпионами в них будет управлять Макс Барлоу. Единственная, куда мы не смогли проникнуть, это...

— …Организация, — произношу я словно мертвая. Мой мир был темным, но эта комната проливает новый свет на все. Не уверена, что мне нравится этот свет.

— Да.

— Тебе нужен шпион в Организации?

— Нет, Саша. Мы не хотим терять время, проникая туда. Зачем? Зачем беспокоиться об этом, когда у нас есть ты?

Я слышу слова, но игнорирую их и концентрируюсь на шрамах Ника. Что с ним произошло? Он заставил их сражаться? Его пытали? Заставляли ли они его делать это?

Или он был с ними с самого начала? Он лгал мне?

Джекс берет меня за руку и помещает в нее что-то. Я смотрю на золотой значок, обтянутый кожей. К нему прикреплена цепочка, а под ним пластиковое удостоверение типа кредитной карты.

— Это тебе, — говорит Джекс.

Мгновение я смотрю на значок. Затем на удостоверение. На нем моя фотография. Мое полное имя — Астон, не Черлин — и некоторые причудливые, аутентичные символы.

— Какого черта?

— Ты не обязана принимать его, Саша. Пока. Но подумай об этом. Ты могла бы изменить ситуацию.

Я смотрю на него. Теперь все мое тело замерзает, и я начинаю дрожать.

— Ты хочешь, чтобы я достала для тебя Ника, не так ли? Ради мести, потому что думаешь, что он убил твоего младшего брата.

— Я знаю, что это сделал он.

— Ты не знаешь, Джекс. Если он не скажет тебе, ты не узнаешь. И что, черт возьми, случилось с презумпцией невиновности?

— А что случилось с понятием «мой дом — моя крепость»? Разве мой брат не имел право на жизнь, свободу и стремление к счастью? Ник Тейт забрал его. Ник Тейт убил сотни людей...

— Как и Джеймс, Джекс. Так что, когда я закончу с Ником, ты захочешь, чтобы я отправилась за Джеймсом? Харпер тоже в твоем охотничьем списке? А Мерк? Ты действительно привел меня сюда, чтобы попытаться уговорить меня сдать тех, кто чуть не умер ради меня?

— Насколько я знаю, все они вышли из дела.

— И у тебя нет личной обиды на них, так?

— Так, — признается он. — Но они вышли из бизнеса, Саша. Ты вышла. Ник — нет.

— Мы все бывшая Организация, Джекс.

— Нет, — шипит он. — Ты — нет. Потому что Ник никогда не покидал их, Саша. Он все еще в деле.

— Он член гондурасской банды, а не Организации.

— Они все Организация. Ник знал, что грядет. Они все Организация, Саша. Ты думаешь, что убрала их всех?

— Я никогда этого не говорила. Мы знали, что убрали лишь некоторых из них. Но тот парень, Матиас, который взял Ника...

— Они не взяли его, Саша. Он сам ушел с ними. Это была подстава.

— Чья?

— Ника.

— Откуда у тебя, черт возьми, такая информация?

— От него же. — Затем Джекс подходит к столу и достает стопку писем. — Ник присылал мне их каждый год на годовщину смерти Майкла. Он оправдал ее, Саша. Говорил, что сделал бы это снова, если бы понадобилось. Он признал это, взял на себя ответственность за смерть и верил в это.

— Зачем ему убивать маленького мальчика?

— А зачем люди хотят убить тебя, Саша? Или мне лучше сказать двенадцатилетнюю тебя? — Он ждет, пока до меня дойдет.

Я отворачиваюсь.

— Какого черта?

— Майкл был чьим-то Нолем, Саша.

— Что? — Я резко поворачиваюсь назад. — Как ты его назвал?

— Ноль. Новый тип наемных убийц Организации. Ник тоже им был.

Я возвращаюсь к стене и смотрю на золотого мальчика моего детства.

— Как и ты.

Но мои кивки твердят «нет».

— Мой отец никогда не вводил меня в программу. Мой отец…

— Научил тебя убивать еще в детстве.

— Нет.

— Да. Я привез тебя сюда, чтобы показать тебе правду. Ты хотела, чтобы я поделился с тобой всей информацией о Нике. Она перед тобой, — Джекс подходит к стене и начинает указывать на фотографии. — Это он в четырнадцать лет. Простой ребенок в классе для детей из семей с низким доходом. В какой-то школе в городе, в которую политики приехали произнести речь о лучших временах. На следующий день правительственный чиновник был отравлен. Я вроде как слышал однажды, что убийцы Организации должны были использовать яд для личных заданий? Какое личное задание могло быть у четырнадцатилетнего мальчика, Саша?

Нет.

— Пятнадцать лет. Эта фотография была сделана в моем собственном гребаном доме. Это Ник, сидящий между мной и Джейком. Майкл слева в углу. Его застрелили в голову во сне меньше, чем две недели спустя.

Нет.