Верь мне

Они теряли цвет, растворялись на глазах и обнажали неприятную светло-серую кожу. Но и та менялась, напитывалась чем-то извне, пока не стала бледно-персиковой. Угловатые линии разглаживались, приобретая округлые формы, и скоро в них можно было узнать человеческую руку. Странный звук исчез так же внезапно, как и появился. За ним скрылась и конечность — дернулась вверх, обнажая ноги. Босые мужские ноги, с широкими икрами и длинными серыми волосками, дрожащими в глазах пленницы, будто та смотрела на воду.

Не отличая ложь от яви, она перевернулась и взглянула на стоящего рядом мужчину. На его широкую выпуклую грудь и расправленные плечи, дающие начало мускулистым рукам, толстую коротковатую шею и лицо. Молодое лицо… Но тогда отчего волосы седые?

Будучи едва в сознании, женщина не могла понять, что густая копна волос не седая — она темно-серая, белая на висках и черная над ушами. Темно-серыми были и брови, густо растущие над миндалевидными глазами желто-зеленого цвета. Их делил прямой, резкий нос, ярко выделяющийся на треугольном лице. Как и запекшаяся кровь на тонких губах, будто вырезанных прямыми линиями.

«Оборотень? — равнодушно удивилась пленница. — Нет, их давным-давно прогнали за горы. Их нет здесь».

Вслед за эмоциями пропало и все остальное. Будто кто-то задул свечу, и мир покрылся тьмой.

* * *

Сознанье возвращалось неторопливо и мучительно. Первой возобновилась давящая боль в голове, умноженная тошнотой из-за образа окровавленных губ. Губ оборотня, что невозможно — их выгнали из Ильмисара больше двадцати поколений назад, когда звериные инстинкты стали угрожать людям. Да и не похож он на тех монстров, которым художники рисовали огромные пасти с иглообразными зубами и когти длиною с палец. Этот походил на обычного волка. Хотя… рассмотреть его как следует возможности не было.

Словно желая исправить оплошность, женщина распахнула глаза, но увидела лишь скопление черных и белых точек. Их яркость обожгла зрачки и тут же исчезла под тяжестью черного бугристого потолка с торчащими коричневыми нитями.

«Корни, — мелькнуло в голове, — земляная пещера?»

Именно, что подтверждала такая же неровная стена у левого плеча и запах дождя. Спину кололо, и беглянка поморщилась, трогая ладонями настил из молодых веточек с остатками пожухлых листьев. Она вдруг заметила непривычную свободу и поднесла руки к лицу — оковы исчезли, а царапины на запястьях скрывала темно-зеленая кашица, напоминающая пережеванную траву.

Этот цвет несколько взбодрил. Напомнил о деревьях, поле и желтых сюрко воинов, идущих в свете заката. Золотисто-желтые лучи до сих пор не исчезли — текли сквозь неровный вход справа, за которым виднелись черные силуэты дрожащих ветвей. Однако что-то загораживало их наполовину. Что-то большое, совсем рядом.

Опираясь на локти, женщина села и увидела неровный камень величиной с пень ясеня, торчащий из земли. Его обматывала лохматая веревка, сложенная кольцами у настила и сомкнувшаяся поперек талии, отчего живот мгновенно похолодел. Встрепенувшись, беглянка дернула путы — стащить не выйдет, но сбоку нашелся узел, подаривший надежду. Да только рано: тугой и гладкий, он не сдался беспокойным пальцам и лишь ободрал кожу вокруг ногтей.

Испуганный дух вскоре сдался. Только обреченность не позволяла остановиться: некто был уверен, что она захочет уйти. Почему? Догадки щемили грудь, заставляли рвать проклятую веревку и крутиться на месте, разбрасывая веточки подстилки. Ничего не помогало, а узел, казалось, затянулся еще сильнее. Отчаяние росло, и женщина бросила никчемные попытки, чтобы осмотреться. Но как только голова поднялась, тело охватил ступор: шагах в десяти от нее, около стены, бурлил вымазанный сажей котелок.

Он стоял над меньшей по размеру ямкой, в которой играли языки пламени. А рядом на корточках сидел… мужчина. Полностью обнаженный, с темно-серыми волосами чуть ниже плеч и желтыми огоньками вместо глаз, обращенными на пленницу. Он не двигался какое-то время, а затем медленно встал и ушел в темноту.

Послышалось журчание, и оборотень вернулся, держа в руках миску, умещавшуюся в ладони. Не стесняясь наготы, он уверенно прошагал к настилу и замер, когда женщина испуганно отпрянула.

— Не бойся, это всего лишь вода. — Голос оказался мягким и приятным, но в словах он делал ударение на первую гласную, отчего беглянка растерялась.

Не желая вызывать гнев, она торопливо взяла питье и вжалась в стену, расплескав несколько капель. И впрямь вода, только миска больше напоминала расколотый череп какого-то зверя: неглубокая, с двумя выпуклостями с одной стороны и плоская с другой.

— Ты говоришь? — Слова выскочили непроизвольно, и женщина испуганно замерла, ожидая удара или того хуже…