Верь мне!

Зекери зевнул, пожелал Эмилио спокойной ночи и снова залез в спальный мешок.

— Может быть, озоновая дыра в атмосфере земли как раз и предвещает Ксу-тан, — пробормотал он и погрузился в сон.

Когда он проснулся, индейцев уже не было. Еле брезжило раннее утро, группа еще не скоро явится на раскопки. Он решил немного полежать, подремать в холодных утренних сумерках. А когда он окончательно пробудился от сна, с удивлением обнаружил, что уже восемь часов.

Ковбой тоже проснулся, и они отправились на вершину пирамиды.

— Интересно, куда ходили жрецы справлять малую нужду? Возможно, на вершине было какое-то приспособление, чтобы все стекало вниз… на пеонов!

Зекери засмеялся, направление мыслей Гарольда забавляло его.

Кофе в старых термосах был еле теплым и горьким. И даже голод не сделал холодные жирные бисквиты, положенные им в дорогу поваром Моргана, более съедобными. Ночной разговор о таинственных вещах казался теперь далеким и нереальным.

Группа прибыла вместе с Эмилио и Озари. Все были настроены на работу, ожидая новых находок в погребальной камере. Братья поприветствовали Зекери улыбками и отошли, ожидая распоряжений, глядя вокруг ясным взором. Элисон коротко и достаточно вежливо поздоровалась с Зекери, а затем двинулась на помощь Ив, которая снимала брезент с отверстия в настиле камеры. Райдер привез долгожданный завтрак: сэндвичи с яйцом и горячий кофе. Затем все сосредоточились на работе.

Зекери отлежал на жесткой земле бока и теперь разминал тело, размахивая мачете и быстро очищая оставшуюся еще заросшей часть склона большой пирамиды. Райдер и Элисон делали снимки в камере с обнаруженных фрагментов наскальной живописи. Они освобождали стены от завалов камней и среди мусора нашли еще несколько археологических памятников, правда, в осколках. Это были ритуальные блюда, на которых раскладывалась обрядовая пища. Блюда, похоже, разбили во время погребального обряда, и этими осколками пренебрегли грабители, решив, что они ничего не стоят. Профессор ликовал: грабители были дилетантами.

После обеда Вуди, работая с совочком около ступеней, на которых когда-то трудилась Элисон, выкопала великолепную статуэтку, изображающую женщину, прямостоящую, в широкополой шляпе, украшенной кисточками. Женщина держала ручную птицу. Райдер сказал, что эта фигурка из обожженной глины называется «окарина» — род свистковой флейты. Бесценная находка! Он дунул в нее, и она издала жуткий потусторонний звук.

— Я видел настенную живопись, изображавшую музыкантов, следующих в погребальной процессии, играя вот на таких инструментах, — сам не веря своей удаче, проговорил профессор. — До наших дней дошли лишь несколько керамических остовов барабанов, флейты и трещотки. Если бы вы знали, какая редкость найти хотя бы одну из этих вещиц!

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы назвали фигурку Эллен, — сказала Вуди.

— Хорошо, пусть эту окарину зовут Эллен, — решил он. После фотофиксации фигурка, очень хрупкая и ценная, была завернута во множество слоев ветоши и сразу же убрана в надежное место.

Когда Зекери с индейцами срубили и сожгли всю растительность, очистив круглую площадку, огороженную полуразрушенной стеной, Том, прекратив работу в погребальной камере, поднялся на этот дворик. Определив его центр, он убрал мягкую почву лопаткой и обнажил верхнюю часть огромного камня.

— Это главный камень всей пирамиды, — сказал Райдер. — Я хотел бы, чтобы вы с Ив откопали его и посмотрели, есть ли под ним тайник.

Ив недовольно передернула плечами, храня ледяное молчание.

— Какой такой тайник? — Зекери не был в восторге от перспективы работать вдвоем с Ив, но его интриговала возможность посмотреть, что же там под камнем.

— Там может ничего не быть — и может быть все: от нескольких нефритовых бусин до резной статуи, — горячился Райдер. — Дайте мне знать, когда будете готовы поднять его.

И он отправился вниз по склону, назад к погребальной камере.

Зекери осторожно работал в нестерпимой жаре, освобождая мотыгой камень от уложенных вокруг него булыжников.

— Ну как тебе понравилась ночь под открытым небом? — спросила Ив запальчиво, складывая в сторону выкорчеванные камни и осколки породы.

Он помолчал и все-таки решил довести дело до конца.

— Ив, давай начистоту. Я в восторге от ночи, которую провел с тобой, — он говорил честно и продолжил мысль, чтобы не возникло недоразумения. — Но я хотел дать понять тебе, что я — независимый человек. Прости, что я был груб с тобой вчера.

На лице Ив отразилось удовольствие от этого признания, и она улыбнулась, уверенная, что не ошиблась в неизменности его чувств к себе.

Зекери с трудом продолжал, стараясь говорить чистосердечно и убедительно:

— Ты была права. Ты ни в чем не виновата. Я в разводе и вдвое старше тебя, и даже я не знаю, как случилось то, что случилось. Вообще-то это не в моем стиле… — он остановился, чтобы выпить воды, в горле пересохло от жары и тяжелой физической работы.

— Меня это не волнует, — сказала она. — Я вовсе не рассчитывала, что ты без ума влюбишься в меня.