Верь (СИ)

Ответом ей был нецензурный жест в моем исполнении, а затем мой уход на второй этаж. Мало мне было бреда Марго, так ещё эти двое заявились! Ещё немного и взорвусь, честное слово! Дверь в комнату Кая пнула ногой, чтобы открыть. Плевать на то что пообещала Марго, плевать на то, есть бывшему до меня дело или нет. Я хочу быть рядом с ним пока не очнется — значит буду и всякие Миссис Тактичность мне не указ.

— Сваливай давай, — бросила Кириллу, застившему посреди комнаты.

— Дашка, он…

Договорить узкоглазый не успел под действием злости схватила его за локоть и вытолкала в коридор. Узкоглазый стучит в дверь, и я нагло его посылаю.

— Как же они достали! — сжала собственные волосы ходя туда-сюда по комнате. — Мало того, что обвиняют в непонятно чем, так ещё и выгоняют, словно собаку. И братец тоже хорош! «Привет» — он сказал!

Представляешь только «привет»? Да что он за брат такой, еще и швабру эту с собой притащил! А эта сука мне вещи свои приказала тащить! МНЕ ПРИКАЗАЛА! Да кто она такая?! Буду я ещё ее слушаться, альфа-суку эту…

— Даш, успокойся.

— Что значит успокойся? Оборотни эти чёртовы совсем от безнаказанности охамели! Будь у меня оружие я бы каждого из них…

— Пристрелила? — слышу насмешливый голос и только теперь понимаю кто только сейчас может со мной может говорить.

Оборачиваюсь на кровать, натыкаюсь взглядом на голубые глаза и как будто падаю в никуда.

***

— У тебя анемия, только посмотри на уровень сахара в крови. Когда в последний раз ела? — господин Дмитров поучает как девчонку.

Серьёзно, как будто мне без его нравоучений не плохо?! Стыдно, боже как же стыдно! Упала в обморок от того что он пришел в себя, как в дешевых бразильских сериалах. Кажется, мои щеки сейчас сгорят, так раскраснелись.

— Вчера, — не вру, но и не уточняю, что до этого не ела три дня.

— У тебя просто из крайности в крайность. Тебя голодом морили, что ли? С тем весом, который был у тебя раньше, ты не могла самостоятельно сбросить столько веса другом способом.

Да, сколько можно то, и так стыдно, уже не знаю куда глаза деть. Резко встаю с дивана, на который меня пытается усадить снова головокружение и господин Дмитров. У второго ничего не получается, а в первого выходит. Сажусь обратно скрестив руки на груди. Вся моя одежда мне бессовестно велика, вот и в этой футболке вырез слишком глубокий. По крайней мере он таким не был, пока в нем имелась моя старая грудь, а не эти «прыщи» непонятно какого размера. Самое противное что я и не замечала, что через вырез мне почти все «прыщи» в большом лифчике видно. Вот совершенно не видела, пока некто бесстыжие свои глазенки не открыл, так еще и полез моё тело на диван свой укладывать. Вот как ему не стыдно, а? Действительно чего ему стыдится, когда это с таким успехом делаю я!

— Пойду я к себе, — мрачным тоном заявляю, делая третью попытку свалить с дивана.

— Лежи, — прерывает меня Михаил, слегка нажимая на плечи, — я тебе капельницу с глюкозой поставлю, а то комнаты своей не дойдешь.

— Со мной все нормально, просто устала, пойду к себе прилягу и отдохну немного.

Господин Дмитров слегка удерживает меня за руку, пока я пытаюсь угадать как мне уйти от этой черной деры, которой для меня являются глаза одного бывшего блондина.

— Мне кажется ты уже пришла к себе, — одна его фраза и мои предательские коленки подгибаются.

Что со мной происходит? Это всего лишь слова, что в них такого? Смотрю в пол, что бы черная дыра не засосала. Странно себя чувствую, не передать словами. Дело совсем не в головокружении, я к ним привыкла уже. Это вполне нормальное для меня состояние, по крайней мере после того, как я оклемалась в охотников.

— Я принесу капельницу сюда, прилечь пока, — после небольшой паузы проговорил доктор и насильно уложил меня на диван.

Ворочаюсь, есть желание просто отвернутся, чтобы не смотреть на одну много позволяющую себе персону. Дверь за Михаилом закрывается, мы остаёмся наедине. Только сейчас позволяю себе поднять на него глаза. Кай сидит на кровати, спину ему подпирают подушки, капельница стоит возле кровати. Рука замотана, на лице видны синяки и порезы, желтая дрянь не дает его ранам заживляться. Вот только при всем этом он улыбается, так нежно и ласково, что предательски сосет под ложечкой. Может все дело в волосах? Может цвет волос меняет моё восприятие, заставляет о нем думать, как о другом человеке? Но дело явно не только в этом, его поведение изменилось, настолько кардинально, что он и правда кажется другим человеком. Слова, действия, поступки… Он поддерживает, когда мне это нужно. Не обвиняет ни в чем, как остальные и даже кажется понимает меня. Что бы Кай делал так? Да я сошла с ума!