Верь в мою ложь

— Совершенно не понимаю, при чём тут ты? Что, Тим тебе вчера на что-то жаловался?

— Тим вчера напал на меня. Думаю, мы обе должны согласиться в том, что такое поведение ненормально для мальчика четырнадцати лет.

— А… Так вот в чём дело. Ну, ты ведь сама захотела забрать его из школы. Что-то не так вышло? Какой ужас! — Последние слова Найэм произнесла таким тоном, который означал: ничего подобного не было, Тим просто не мог напасть на Манетт. Она засыпала кофе в кофеварку и достала из холодильника молоко. — Но тебе не стоило так уж удивляться, Манетт. Его ведь не просто так отправили в школу Маргарет Фокс.

— И мы обе знаем, по какой причине он там оказался, — парировала Манетт. — Какого чёрта вообще происходит?

— Происходит то, что Тим давно ведёт себя ненормально, как ты и сама могла заметить, это началось не вчера. И думаю, ты сумеешь сообразить, почему это так.

«Боже, — подумала Манетт, — Найэм ведь снова начинает всё ту же песенку: о дне рождения Тима и о неожиданном госте, явившемся к ним в дом…» Да, то был великолепный момент для того, чтобы узнать: отец семейства имеет любовника того же пола… Манетт хотелось задушить Найэм. Сколько ещё эта чёртова баба собирается мусолить поступок Яна и Кавеха? Она сказала:

— Но ведь Тим ни в чём не виноват, Найэм. — И добавила: — И не пытайся увести разговор в сторону, как ты обычно это делаешь, ясно? С Яном это могло пройти, но уверяю, со мной тебе этого не удастся.

— Если честно, я вообще не желаю говорить о Яне. В этом можешь быть уверена.

«Ну и ну, — подумала Манетт. — Какие потрясающие перемены! Весь прошлый год единственной темой её разговоров как раз и был Ян и его чудовищный поступок!» Ну что ж, она могла поймать Найэм на слове. Манетт ведь пришла поговорить о Тиме.

— Прекрасно. Я тоже не желаю говорить о Яне.

— В самом деле? — Найэм рассматривала свои ногти, безупречно ухоженные, как и вся она. — Приятно слышать. Я думала, Ян — это одна из твоих любимых тем.

— О чём это ты?

— Да будет тебе! Хотя ты и пыталась это скрыть многие годы, для меня никогда не было тайной, что ты испытываешь к нему желание.

— К Яну?!

— Ты всегда полагала, что если он уйдёт от меня, то к тебе. Так что, Манетт, по всем статьям тебе бы следовало так же злиться на него за то, что он выбрал в спутники жизни Кавеха.

«Боже, боже, — в растерянности думала Манетт. — Как это у Найэм получается? Она ускользнула от разговора о Тиме, как маслом намазанная!»

— Прекрати, наконец, — сказала она. — Я понимаю, что ты делаешь. Но тебе это не поможет. Я не уйду, пока мы не поговорим о Тиме. Или ты будешь говорить, или мы остаток дня будем играть в кошки-мышки. Но кое-что, — Манетт многозначительно посмотрела в сторону «Корзины любви», — подсказывает мне, что тебе хотелось бы от меня избавиться. А этого не сделать так просто, потому что ты сумела как следует меня разозлить.

Найэм ничего не ответила на эти слова. Она занялась кофеваркой.

Манетт продолжила:

— Тим — приходящий ученик в школе Маргарет Фокс. А значит, ночевать он должен дома, с родителями. Но он до сих пор возвращается в дом Кавеха Мехрана, а не к тебе. И как это должно влиять на его душевное состояние?

— Да тебе что за дело до его душевного состояния, Манетт? — Найэм отвернулась от кофеварки. — Что тебя больше волнует — что он живёт в доме драгоценного Кавеха или в доме вообще, а не остаётся взаперти в той школе, как какой-нибудь преступник?

— Его дом здесь, а не в Брайанбэрроу. И ты прекрасно это знаешь. Если бы ты видела, в каком состоянии он был вчера… Боже праведный, да что с тобой происходит? Это же твой сын! Почему ты до сих пор не забрала его домой? Почему ты не забрала Грейси? Или ты их за что-то наказываешь? Или это какая-то игра, ты решила поиграть их жизнями?

— Да что ты знаешь об их жизнях? Что ты когда-нибудь о них знала? Ты ими интересовалась только из-за Яна. Ах, милый, любимый, просто святой Ян, который не может сделать ничего дурного никому из этих чёртовых Файрклогов. Даже твой отец принял его сторону, когда эта сволочь меня бросила! Твой отец! У Яна просто нимб над головой был, когда он вышел из дома рука об руку… или лучше сказать, с рукой на заднице того… какого-то… араба! И твой отец ничего не сделал! Никто из вас ничего не сделал! А теперь он служит у твоей матери, как будто он ни при чём, как будто не разрушил всю мою жизнь! И ты ещё меня обвиняешь, говоришь, что я затеваю какие-то игры? И ты меня спрашиваешь, что я делаю, когда ни один из вас не сделал ничего, чтобы заставить Яна вернуться домой, где ему следовало быть, чтобы исполнять свой долг, свои обязанности, заботиться о детях…

Она схватила чайное полотенце, потому что слёзы, наполнившие её глаза, уже готовы были пролиться. Но она промокнула их прежде, чем они успели испортить макияж. И тут же швырнула полотенце в мусорное ведро.

Манетт наблюдала за ней. Впервые ей что-то становилось понятно.

— Ты не собираешься забирать их домой, так? Ты хочешь заставить Кавеха содержать их. Почему?

— Пей свой чёртов кофе и убирайся! — огрызнулась Найэм.