Верь. Живи. Люби

– Ладно, бери с собой великовозрастных детишек и поехали! В выходные будем уже на Пуховой Горе. Позвоню, целую,– обрадовалась Ольга. Лорку и Нину не пришлось долго уговаривать. Все соскучились по активному образу жизни. На шести машинах добрались до места назначения. Природа обалденная, вид захватывал дух. Равнины перемежались с возвышениями. Ели вокруг замерзшего озера склонились под тяжестью снега, словно услужливые швейцары. Снег за городом бывает до того белый, что режет глаза. От морозной свежести кружилась голова. Один склон предприимчивые бизнесмены обустроили как горнолыжный спуск, протянули подъемник, поодаль расположились, на менее крутой горке, саночники и ватрушечники со сноубордистами. Отдыхающих было немеренно. Розовощекие дети валялись и кувыркались на специально обустроенной площадке. Подругам понравилось место и компания тоже пока не портила настроения. Компания состояла из двенадцати мужчин, как двенадцать апостолов, возглавлял мужскую братию Ленька и пять барышень. Неравноправие, конечно, но нам больше достанется внимания, думали девушки.

В коттедж заселились один, спиртное и еда с собой, остальное было все, кроме достаточного количества койко– мест, которых было всего пять на первом этаже, а если постараться, еще шесть на втором. Одну ночь можно и не ложиться! Натала выделила друга Леньки, Ольга доложила, что разведен, детей нет, работает прорабом на стройке. Лицо доброе, взгляд робкий, сам пухлый и плотный, дородный такой мужичок. Началось застолье. Шурик, так его звали, один ухаживал за девушками, даже расположился за столом с краю, чтоб по первому требованию прекрасных дам метнуться на кухню и принести желаемое. Лоре не нравился никто.

– Мужланы, без признаков интеллекта,– сообщила она Нинке. Нина согласилась. Немного посидели, выпили, съели по шашлыку, пошли кататься на лыжах. Натала билась изо всех сил, то падала, то охала, то просила поддержать, то подтолкнуть, чтоб сконцентрировать все внимание Шурика на себе. Он был неприступен, уделял внимание всем девушкам в равной степени.

– На очередном застольном перерыве с раскрасневшимися лицами, отдыхающие уже были более раскрепощенные. Наметились пары на сегодняшний вечер. Ольге подмигивал женатый Вадик, хотя она сама была замужем и вырвалась сюда, потому что муж был командировке. Нинку обхаживал малолетний брат Вадика, относительно, конечно, ведь Нинке 34, а ему 24. Но провести вечер в руках горячего молодого любовника Нинка была не прочь. В этой тусовке Лорка тоже ни на что серьезное не рассчитывала. Она приехала отдыхать от города, дышать свежим воздухом и приблизительно контингент Ленькиной компании она знала:«рабоче– строительный», с фирмы, где Ленька была начальником участка. Инженеры, прорабы, монтажники, отделочники Лорку не интересовали, особенно не местные, которые здесь тоже присутствовали. Она их сразу выделила по говору и откровенно игнорировала. Наталка продолжала усердно биться за единоличное внимание Шурика, периодически подливая водочки, стараясь не делать перерыва. Прораб Шурик оказался стойким оловянным солдатиком, спиртное не влияло на его состояние. Он стал чуть веселее и чуть разговорчивее. Натала попросила составить ей компанию подышать воздухом. Накинув куртки и шапки,они вышли на веранду. Синяя ночь. Небо усыпано,словно узорами изкалейдоскопа, звездами. Месяц взирал на них снисходительно. Мороз пощипывал кожу. Неожиданно Шурик произнес:

– У меня на сердце мороз и холод, такой же,как и сейчас…

– А если я способна отогреть твое сердце,– предположила Натала,прильнула к Шурику.

– Это вряд ли!– грустно заметил пухляк Саша.

– Может попробуем…,– Натала улыбнулась и,дотянувшись до лица Шурика, встала на цыпочки и поцеловала его. Он не ответил взаимностью, губы его были мягкие, влажные, нохолодные, будто восковые. Наталка даже отпрянула.

– Я же говорил!– обреченно проговорил мужчина.

– Давай пари! Если за ночь я не найду к тебе ключик и не отогрею, то завтра выхожу за тебя замуж, буду стирать, убирать, обеды готовить. Плохо что– ли? Детей у меня нет, материальных трудностей тоже! Просто так. То есть даром!– что несла Натала тогда, спустя время,уже с трудом вспоминала. Но что у пьяного на уме, у трезвого на языке.