Вера Алексеевна в академии боевой магии

Одет Хортон оказался в что-то, наверное, безумно дорогое, потому что даже Верена узнавала в его одежде современный крой, а ведь она-то сравнивала со своей действительностью, а не с реальностью этого мира. Что ж, хорошие брюки, из дорогой ткани рубашка, тканевое пальто, отлично сидевшее на нём – всё отлично подобранное, подходившее одно к другому. Франт! Заносчивый, правда, и, должно быть, любитель соблазнить девушку, получить желанное и сбежать куда подальше, как только подвернётся такая возможность.

Верена таких терпеть не могла.

Раздражало и другое. Идеально уложенные, хорошо подстриженные каштановые волосы – вроде бы модный знакомый Верене "полубокс", - улыбка типичного коварного соблазнителя, серо-голубые глаза, сверкающие так самодовольно, что аж выцарапать хотелось, правильные черты лица и нос с горбинкой, свидетельствовавшей, судя по всему, о том, что сей красавчик в детстве всё-таки был нормальным мальчишкой и свалился на этот нос с дерева. Или пёс покусал…

Какая, впрочем, разница? Верена чётко знала, что далеко не всё способна спасти красивая внешность! И её мнение оставалось стабильным – она не могла спустить ему с рук хамоватое поведение!

- Я думаю, вам следует покорять кого-нибудь другого и в каком-нибудь другом месте, - твёрдо заявила Верена. – И своей внешностью, и совей наглостью. Прошу отдать мне мои вещи и оставить меня в покое.

- Ваши вещи вот! – указал он на коробку. – Может быть, я помогу вам занести их в комнату? Я так понимаю, башня достаточно высокая…

- Ну, занесите, - пожала плечами Верена, вспоминая о том, что там паук, разжиревший уже до размеров кота. – Но никаких поводов для интервью я просто не вижу.

- Ну, как же! – ахнул Джеймс. – Я уже успел повстречать нескольких преподавателей и спросил их о госпоже Лексен. Они сказали мне, что вы здесь – первый проректор!

- Я единственный проректор в этой академии, не просто первый, - зло ответила Верена. – Вещи можно занести и молча.

Она открыла башню, раздражённо толкнула дверь и гордо зашагала по ступенькам вверх.

Джеймс совершенно точно ничего не знал о духе, потому что поднимался следом он довольно бодро, крутил головой по сторонам, пытаясь выхватить какие-то детали, должно быть, для своей мерзопакостной статейки.

Верена терпеть не могла журналистов. Она помнила одно отвратительное интервью – тогда мальчишку с диктофоном подослали завистники, никак иначе! Это интервью было началом конца. После него карьера Верены окончательно пошла под откос, и она даже мечтать перестала об успехе. И сейчас, когда у неё только-только начало что-то получаться, вновь появится журналист и всунет свои грязные лапы в её личную жизнь?

Подниматься было высоко, но, шаг за шагом, Верена не успокаивалась, а только чувствовала себя всё более и более раздражённой. Когда она наконец-то добралась до спальни, то была готова толкнуть Джеймса, чтобы он прокатился по ступенькам вместе со всем своим журналистским гонором…

Вещей только жалко, они ведь стоили немало денег.

- Поставьте коробку возле кровати, - распорядилась она, бросив украдкой взгляд на постель и убедившись, что паук готов к общению. – И можете быть свободны.

Джеймс не стал спорить. Он совершенно спокойно, без единого лишнего возражения, оставил коробку с вещами рядом с кроватью, выпрямился – Верена застыла, дожидаясь, когда он наконец-то выдавит хоть что-то из себя, - и вдруг заявил:

- Ох хорошенький какой! Какая пушистая милочка! Иди сюда, хороший мой, иди-иди…

Верена стремительно обернулась к журналисту.

Но ведь он был человеком! А люди, по мнению Альбина, да и всех остальных жителей академии, должны были с визжать при виде и чего-то менее страшного, чем паук размером с среднюю кошку.

Судя по всему, Джеймс об этом не знал. Потому что, только-только заприметив паука на кровати, он подхватил его на руки теперь держал, словно домашнее животное, ещё и нагло чесал животному животик.

И пауку – вот же зараза! – это нравилось! Верена впервые слышала, чтобы он издавал настолько громкие, напоминающие кошачье мурлыканье звуки.

- Эй! – возмутилась она. – Оставьте в покое моё домашнее животное!

- Какой милый, - заулыбался Джеймс, искренне, как тот ребёнок. – Это ваш? Какая прелесть! Всегда знал, госпожа Лексен, что у вас доброе сердце, и вы положительно относитесь к животным.

Верена и вовсе растерялась. Поведение Джеймса казалось ей по меньшей мере странным. Он то пожирал её взглядом, то задавал какие-то предельно странные вопросы, то вообще вёл себя, как развязный мальчишка, которому всё разрешено, то вот брал на руки паука и чесал его как раз под той лапой, под которой животному было приятнее всего.