Вера для бандита

— Так и знала, что общение с тобой ничем хорошим не закончится, — вздохнула я. — Видела бы меня директриса… Прилететь в Монако и загреметь в тюрьму…

— Не преувеличивай, — протянул Талгат.

— Даже не думала, — буркнула я, расхаживая по камере.

— У меня кое-что для тебя есть.

— Давай только без твоих идиотских шуточек! — вспылив, обернулась к Талгату, который подошел ближе к прутьям своей камеры. — Если думаешь, что я сделаю тебе минет прямо здесь, то вынуждена разочаровать!

— Прутья слишком тесные, боюсь, мне будет неудобно, — хмыкнул он.

Я закатила глаза в ответ на это бахвальство, потому что в прутья пролезла бы целая рука. Талгат достал из кармана черную коробочку и протянул мне.

— Что это? — спросила, прищурившись.

— Сама посмотри.

— Если там очередная пробка…

Талгат засмеялся.

— Открой уже. — Я подошла ближе и протянула руку. Талгат перехватил меня за запястье, притянув ближе. Горячие пальцы впились в кожу, обжигая. — Попалась!

Подняла голову и почувствовала его дыхание на своей щеке.

— И что дальше? — спросила, поняв, что меня, как и всегда, волнует близость Талгата.

— Дальше ты откроешь мой подарок. А потом увидим, — лукаво усмехнулся.

Перед моим носом возникла коробочка. Я взяла ее и открыла, ожидая увидеть очередную секс-игрушку. Блеск темных камней ослеплял.

— О, зажимы для сосков? Давно хотела такие, — не удержалась я от ехидства, хотя больше всего мне хотелось примерить эти серьги.

— Если хочешь, можешь носить их на сосках, — легко согласился Талгат.

— Как я понимаю, так ты просишь прощения за свой некрасивый поступок?

— Допустим.

Я захлопнула крышку и протянула коробочку Талгату.

— Не возьму их.

— Все еще сердишься?

— А ты как думаешь?! Вряд ли Ингу ты ставил на кон!

— Ну при чем здесь она… — поморщился Талгат, проводя рукой по волосам.

— При том, что я, хоть и продалась, но только тебе. Чуешь разницу?

— Ладно, Тигра, я в эту бабскую херню играть не умею. Скажи, чего ты хочешь? — устало спросил он.

— Расскажи мне. — Талгат вскинул брови, не понимая. — О себе. Почему ты такой.

— Ну нет. Давай без взаимного мозготраха, ладно?

— А при чем здесь это? — пожала я плечами, расхаживая по камере. — Надо же нам чем-то заняться, пока мы здесь. — Талгат молчал. И хмурился. — Хорошо. Если ты не хочешь, начну я. Я росла в самой простой семье. У нас не было особняка, слуг и пышных праздников. Мама работала воспитателем в детском садике, а отец водителем-дальнобойщиком. Да, мы жили небогато, но я видела, как отец относится к маме, и знаешь, тогда я поняла, что деньги не играют особой роли, когда рядом есть тот, кто тебя любит. По-настоящему…

— Своего бывшего ты выбрала именно по этой схеме? — приподнял Талгат бровь.

Я лишь поморщилась в ответ и продолжала:

— Мои родители познакомились на танцах и с тех пор не расставались. Наверное, это была любовь с первого взгляда.

— И ты, конечно же, веришь в это? — спросил Талгат чуть насмешливо. — Странно слышать это от тебя.

Я поняла, что он имеет ввиду наш с ним договор. Пожав плечами, я прислонилась к прутьям клетки спиной.

— Мне хочется в это верить. Должно же быть в этом мире что-то… светлое…

Талгат покачал головой.

— Ты слишком романтична.

— Нет. Просто мне всегда казалось, что у меня перед глазами был живой пример того, как мужчина должен относиться к женщине, что однажды и я встречу того, кто будет смотреть на меня так же, как отец смотрел на маму, но я встретила Сережу. И ошиблась. Это было совсем не то, что мне нужно… А потом…

Я осеклась, но Талгат продолжил:

— Появился я.

Я бросила на него быстрый взгляд. Он стоял, сложив руки на груди, странно напряженный.

— Я смогла переступить через свои принципы и… — я замолчала, подбирая нужные слова, — стать твоей. Я знала, на что иду. Отключила все чувства, потому что это был лишь договор, холодный расчет, чтобы достать денег на лечение брата, но все равно и подумать не могла, что ты так сильно сможешь обидеть меня… К тому же я видела, какой ты…

Я замолчала, обхватив себя руками. Слова давались с трудом.

— И какой же я в твоих глазах, Тигра? — Талгат схватился пальцами за прутья клетки, сжал их. И хотя его вопрос прозвучал обманчиво-равнодушно, я видела, что он ждет ответа с нетерпением.

Я посмотрела в его глаза. Чертинки, неизменно плясавшие в его темно-золотом взгляде, куда-то исчезли.

— Избалованный женщинами. Пресыщенный. Нетерпимый. Порочный. И я не знаю, что именно повлияло на твой характер, но мне хотелось бы узнать… Чтобы понять…

— Зачем тебе понимать меня? — спросил он. Голос прозвучал грубо.

Я покачала головой.

— Сама не знаю. Наверное, мне просто хочется найти оправдание твоему поступку, вот и все.

Талгат невесело усмехнулся.

— Что ж, попробуй.

41. Талгат

— Моя мать умерла при родах, поэтому всё детство меня воспитывали разные няни. Филиппинки, русские и даже была пуэрториканка. Последняя плохо знала язык, но, я помню, у неё были огромные сиськи. Когда отцу надоедало трахать одну и ту же, он искал замену, не парясь, что я к ней привык.