Вера Дулова. Воспоминания. Статьи. Документы

Вся дальнейшая череда событий — это достаточно длинная, очень интересная дорога, от поступления в музыкальную школу, а после окончания школы поступление в Училище при МГК им. П. И. Чайковского в класс доцента М. П. Мчеделова, после училища работа солисткой оркестра Ярославской филармонии, которая так или иначе вела меня к поступлению в МГК им. П. И. Чайковского, в класс Народной артистки СССР, профессора В. Г. Дуловой. Кто же из арфистов не мечтал об этом? Это была и моя мечта, и она сбылась! В 1976 году я стала студенткой Московской консерватории.

Надо сказать, что первое время я ужасно волновалась, приходя на уроки к Вере Георгиевне. Старалась показать всё, что на тот момент умела, всячески приятно удивить В. Г. Максимально выполняла все замечания, очень усердно и много занималась на арфе. Помню, очень быстро выучила первую программу: два этюда К. Черни и Фантазию «Влтава» Б. Сметаны — Г. Трнечека. Учёба в Консерватории — это, на мой взгляд, как бы завершающий этап в освоении основных профессиональных навыков, формировании личности музыканта, его основного стержня в понимании того, что ты хочешь, и что ты делаешь в своей профессии. Благодаря общению с В. Г., обучению в течение 5 лет в её классе, я получила максимум профессиональных знаний. Огромнейшую роль в том, как сложилась моя жизнь в дальнейшем, сыграла постановка в 1979 году в Большом театре оперы Р. Вагнера «Золото Рейна».

Я была на 3-м курсе, когда В. Г. на уроке говорит мне: «В опере „Золото Рейна“ нужна 6-я русалка!». У Вагнера есть изумительный, очень красивый эпизод, где 6 арф играют вместе, каждая исполняет свою партию. В то время студентам дневного отделения не разрешали работать, но В. Г. объяснила, что это будет оркестровая практика, и Т. А. Гайдамович, декан оркестрового факультета, разрешила, предварительно сказав: «Парамонова, чтобы никаких „хвостов“!». Так, с лёгкой руки В. Г., я прошла невероятную профессиональную школу и в практическом, и в психологическом смысле.

Особой честью для меня были приглашения В. Г. на день 30 сентября (день Веры, Надежды и Любови). Свой день рождения Вера Георгиевна отмечала именно в этот день, а не 27 января. Накрывался огромный длинный стол. Во главе стола сидел Александр Иосифович Батурин, рядом Вера Георгиевна, Александр Балтин, Борис Брунов, Ирина Советова, Наталия Шамеева и другие известнейшие люди. Надо было побывать у Веры Георгиевны и Александра Иосифовича дома, чтобы понять, в какой обстановке всё это происходило. На стенах картины великих мастеров, музейные шедевры, уникальная мебель и посуда. А самое главное, царила удивительная атмосфера. В. Г. обладала необыкновенным чувством юмора, она шутила, веселилась от души. Все рассказывали какие-то потрясающие истории — одним словом, для меня, тогда ещё студентки, это было абсолютное чудо! Я сидела, слушала, буквально открыв рот. Конечно, эти незабываемые впечатления остались со мной на всю жизнь.

Мне посчастливилось общаться с В. Г. и после окончания Консерватории. Вот несколько моментов.

В Санкт-Петербурге проходил Фестиваль «Белые ночи». Надо было к одному из концертов подготовить современную японскую музыку. Мы, с моим пианистом Александром Полежаевым, выбрали дуэт арфы и фортепиано Тоси Итиянаги «Летние цветы». А В. Г. не очень любила сочетание арфы и фортепиано. Считала, что тембр и звук рояля закрывают красоту звучания арфы. Несмотря на это я всё-таки позвонила В. Г. и попросила нас послушать. Я очень волновалась, ведь прошло 5 лет, как я закончила Консерваторию. После исполнения нами «Летних цветов», выдержав паузу, В. Г. сказала: «Ты, знаешь, пожалуй, я изменю своё мнение, арфа и рояль — это может быть очень красиво!». Похвалила пианиста Александра за чуткость, за «желание соединиться», «влиться» в тембр арфы.

Какие же мы вышли счастливые от Веры Георгиевны!

Как-то раз вызывает меня Г. Н. Рождественский (это был 1988 год, я была солисткой симфонического оркестра под его руководством). Вручает мне ноты (Балакирев — Шостакович, Полька для двух арф) и говорит: «Светлана, запишите, пожалуйста». Я пригласила И. Пашинскую, и мы записали «Польку». Когда вышла пластинка фирмы «Мелодия» (называлась она «Шостакович разных лет»), я пошла к В. Г. — подарить. Надо сказать, что В. Г. очень ревностно относилась к тому, что происходило помимо неё: появление каких-либо нот или какие-то выступления, особенно как здесь — первое исполнение. Её первая реакция: «Ну вот, я договариваюсь, агитирую, нахожу…, а они, видите ли, пишут.». Но буквально спустя минуту: «Ладно, молодцы!». Похвалила!

Все знают, что В. Г. дружила с Д. Д. Шостаковичем и просила написать что-нибудь для арфы соло, но, к сожалению, он сделал только одну эту обработку.