Вера. Фатум цыганки

– Да, главное женщине никогда не терять достоинство и не умолять мужика. Пусть он сам вымаливает прощение и доказывает, что любит! – категорично сказала Лида.

– Девочки, а может, винца выпьем? – оживилась Вика. – Я купила у знакомой бутылочку. Говорит, настоящее, массандровское.

– О, давай, – оживилась Лида.

Надя тоже потянулась за своей кружкой.

– Я не хочу, – сказала Вера и, забравшись на кровать с ногами, уткнулась в свой телефон.

Полилась женская болтовня, приправленная жалобами на начальство, сплетнями, воспоминаниями, рассказами о личном. Вера в этом участия не принимала. Думала о своём. А потом ни с того ни с сего проговорила:

– Может быть, со мной Мираб хотел именно о работе поговорить? И приставать не собирался?

Надя чуть вином не поперхнулась.

– А с той девушкой, что забеременела, у него какие были отношения? – спросила Вера. – Любовь?

– Ну какая любовь? Не смеши. Настоящая любовь не такая.

– А мне кажется, понимание, что такое любовь, очень индивидуально, – принялась философствовать Лида. – Любовь – самое необъяснимое, удивительное и слишком личное чувство, поэтому шаблонов, каких-то правил или канонов для её определения быть не может. К каждому человеку она приходит по-разному, её чувствуют и переживают по-разному…

– О, Лидка, как ты хорошо сказала! Давай выпьем за это! – Вика потянулась к ней, чтобы чокнуться кружками.

– Наверное, меня завтра Мираб уволит, – сказала Вера равнодушно. – За то, что не пришла.

– Что будешь делать, если уволит? – спросила Надя.

Та пожала плечами.

– Не знаю. Другую работу буду искать. Вон, санитаркой можно в больницу пойти.

Лида замахала на неё руками.

– Ты что! Придумала тоже! Я восемь лет назад работала санитаркой. И поверь, это неприятно, тяжело и опасно. Вынеси банки с плевками, вынеси дерьмо, всё обработай, помой два или три раза коридор. Палаты мыла один раз. А если умер пациент – свяжи, отнеси с помощью других больных в морг, обработай кровать и промой палату. А опасна эта работа, потому что я в инфекционном отделении работала. Если думаете, что это лафа, а не работа, то я вас разочарую. Увы, нет. Там ишачишь за копейки. Но было время, пришлось. Никому бы не посоветовала туда идти. И не потому, что это низкоквалифицированный труд. Мы тут с вами тоже не директора. Не важно, кто кем работает. Жизнь непредсказуема. Сегодня мы в короне, а завтра мы моем полы. Оставайтесь людьми в любой ситуации.

Все согласно закивали.

– Да уж, ты, Вер, сто раз подумай, прежде чем в санитарки идти, – проговорила наставительно Надя.

– А куда меня возьмут без образования, да ещё и с моей внешностью? – в вопросе Веры сквозила затаённая обида.

– Ой, про внешность она заговорила! – воскликнула Вика. – Это последнее, о чём тебе надо думать. Внешность у тебя из нас всех тут самая-самая. Глазищи какие зеленющие, волосы – роскошь! Фигурка тоже отпад.

– Интересный вы народ, цыгане, – перебила ту Лида. – Порядки у вас свои, мораль своя.

– Да, Верунь, расскажи нам о вашем народе, – оживилась Надежда. – Интересно же! Я ж сама немного цыганка, а ничего о вас толком не знаю.

Вера вздохнула. Не любила она эту тему. Ещё со школы, где одноклассники дразнили, и постоянно приходилось отбиваться от нападок. Но тут все так искренне к ней расположены, без камня за пазухой.

– Я вот всегда думала, что цыгане все поголовно кареглазые, – заметила Вика. – А у тебя зелёные глаза.

– У моей мамы тоже такие были, – сказала Вера. – А цыгане и светловолосые бывают. Цвет глаз у меня особенный, это правда. Мне так с детства говорили. Потому что зелёный цвет глаз цыгане особенно почитают. Считается, что зеленоглазые обладают магической силой и видят мир духов, имеют с ним связь. Якобы среди зеленоглазых, причём не только цыган, много ведьм и колдунов. И ещё говорят, что такие люди особенно привлекательны в глазах окружающих и медленнее стареют. Правда, всё это небылицы.

– Ну почему же, наверняка есть доля правды в этом, – заметила Лида. – Не зря же люди такое подметили.

Вера рассказала, что для её народа важную роль играют волосы. Чем они длиннее – тем лучше. Изгнанных из табора цыган раньше остригали. Сейчас этого не делают, но всё равно многие стараются не стричься слишком коротко.

Поколебавшись, девушка поведала ещё об одном факте. Все замужние цыганки носят пышные длинные юбки, потому что часть тела ниже пояса после рождения детей считается «скверной» и прикасаться к ней нельзя. Причём юбок должно быть именно две. Одной недостаточно. Только девочки и юные девушки могут надевать разную одежду, включая шорты, юбки, джинсы.

– Как интересно… – слушая Веру, заметила Надя.

А та продолжала.

– У нас девушка считается готовой к замужеству после четырнадцати лет. Если бы мой жених, о браке с которым родители договорились, как только я родилась, не был убит, я бы уже давно была замужем.

Все ахнули.