Вера и Пламя

- Как бы то ни было, сестре Верити не место здесь. Разрешение на посещение Невы было дано ей лишь на время погребения Леты. Ордену Безмятежности и без того есть чем заняться на внешних лунах, помощь больным и нездоровым, например. Насколько мне известно, работы на благо Империума там тяжелые…

- Вы имеете более высокий ранг, чем работающий на лунах Палатин, - подметила Мирия. - Вы можете отдать приказ ордену Верити, чтобы она задержалась тут, если пожелаете.

- Если пожелаю, - повторила канонисса. - Я не уверена, что будет какая-то польза от того, что она останется. Достаточно того, что ты, опытная Сестра Битвы, позволила своим эмоциям повлиять на это дело. Чего я должна ожидать от простого медика, такого, как Верити, женщины, непривыкшей к насилию и испытаниям, с которыми нам предстоит столкнуться?

- Она такая же, как и любая из нас, - решительно сказала Мирия, - полная рвения и преданности воле Императора, - она подошла так близко, как могла и положила ладони на стол канониссы. - Доверьте это мне, Галатея. Я больше ни о чем вас не прошу, но дайте мне шанс все исправить.

Сила и значимость слов старшей сестры сотворили паузу, в течение которой две женщины долгий миг изучали другу друга, взвешивая свои решения. Наконец, Галатея нарушила эту безвыходную ситуацию и достала новый инфопланшет с электропером.

- Что бы ты ни думала обо мне, тебя я всегда считала образцовым воином. Поэтому, и только поэтому, я даю тебе разрешение на его преследование, - она вывела полосу слов, и стеклянная панель преобразовала текст в четкие буквы, как они и были написаны. - Но имей в виду, у тебя нет права на ошибку. Если ты не призовешь Вона к ответу, то это будет концом для тебя – и вдобавок ты потащишь за собой госпитальера.

Пластина издала мягкий, мелодичный звуковой сигнал, когда программа сообщения в ней была завершена.

Мирия отдала низкий поклон.

- Спасибо, сестра канонисса. Обещаю, вы увидите, как колдун сгорит за свои поступки.

Канонисса косо улыбнулась.

- Это не меня тебе нужно убеждать, старшая сестра. Уважаемый лорд ЛаХэйн следит за нашим монастырем, как ястреб. Я уверена, что он в деталях захочет знать то, как ты планируешь узнать местонахождение псайкера.

- Я не понимаю.

- Поймешь. Благословение Раны начинается сегодня с восьмью ударами колокола, и обычаи требуют присутствия нашего ордена при исполнении в Лунном Соборе, - Канонисса освободила ее взмахом руки, - Ты сопровождаешь меня. Надень рясу и все почести, сестра. Оповести свою команду.

На улицах, дети, слишком малые для того, чтобы понять всю сущность покаяния взрослых, бегали около телег бичевания и закидывали камнями стонущих, грязных людей, находящихся там. Опущенные в челноках с исправительных шахт и рабочих лагерей на лунах, раскаивающиеся были принесены на Неву с обещанием уменьшения срока приговора, если они переживут большие игры празднества. Те, чьи воля была уже сломлена или они были бесполезны, содержались на лунах, работая, пока не умрут. Лишь тем мужчинам и женщинам, в которых еще горела хотя бы искра внутренней силы, разрешалось пожертвовать собой на благо организации церкви в этом ежегодном праздновании.

В молельнях жрецы и клерки говорили одно и то же каждому, кто был полон раскаяния. Что быть человеком, значит родиться им – и жить лишь по воле Императора, упорное внушение и набожность были лучшим лекарством, не действующим лишь на безнадежных, по-настоящему упавших духом. Преступники и еретики, иноверцы и рабы - только они не имели права голоса в церкви – и поэтому они были лучшими жертвами для Благословения Раны. Частые слухи молвили, что к тем жертвам присоединялись и невинные люди, которые чересчур громогласно говорили о строгих правилах церкви или вялом, никудышном режиме планетарного губернатора – проведение фестиваля всегда так или иначе избавляло город от подобных мыслителей.

На других Имперских мирах проводились празднования урожая и жертвоприношения, великие церковные песнопения, иногда посты и пляски. Миллион планет и миллиарды людей праздновали величие Повелителя Человечества своими официально одобренными способами, и здесь, на этом мире богословов и твердых догм, не было разделения между фанатичным покаянием и благочестивым поклонением.

В этом году Норок изобиловал сплетнями на улицах и площадях, в семинариях и схолах. Лорд дьякон пообещал увенчать начало фестиваля этого года смертью колдуна, не зрелищными фейерверками или световыми эффектами, как в прошлые разы, а смертью настоящего живого псайкера. Теперь, когда прибытие оного сорвалось, слухи, подобно крысам, побежали через стены города.