Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины

Сегодня мы сплошь да рядом сталкиваемся с поразительным умением образованного человека не видеть того, что не соответствует его убеждениям, даже если оно совершенно очевидно. Учёный, уверенный, будто всем происходящим управляют только неумолимые законы природы, в частности закон сохранения материи, не станет и обсуждать феномен мироточения икон, хотя бы вы вплотную подвели его к иконе, на которой на его глазах набухают капли благоуханной жидкости, стекающие затем вниз. По своей профессии он должен быть любопытным, но это странное явление его нисколько не заинтересует. Ещё показательнее весьма распространённое среди интеллигенции мнение, будто высшие формы жизни возникли из низших путём естественного отбора. Хотя отбор, как признают это и сами дарвинисты, оставляет наиболее живучие существа, а менее живучих убирает, а живучесть низших организмов несравненно выше живучести высших и, следовательно, легкоранимые носороги под действием естественного отбора давно должны были бы превратиться в неистребимых тараканов, затем в бактерий, умеющих выживать даже в кипятке, и, наконец, в камни, которые существуют несмотря ни на что в течение миллионов лет, демонстрируя максимум живучести, мы всё время слышим пренебрегающее всякой логикой утверждение, будто когда-то на земле жили только простейшие организмы, а потом отбор превратил их в очень сложные.

Вольное обращение с логикой, полученное нынешним западным миром в наследство от протестантизма, вовсе не такая безобидная вещь, как это может показаться. Например, американцам оно грозит обойтись в сотни миллиардов долларов. Такие бешеные деньги они собираются истратить на исследование планеты Марс с единственной целью – обнаружить там жизнь или её следы. Такое открытие было бы действительно очень важным, но, поскольку на это надежды очень мало, проектировщики согласны удовольствоваться тем, что найдут на Марсе воду. Собственно, в этом и заключается сейчас их мечта, на это они готовы потратить умопомрачительную сумму. Спрашивается: ну хорошо, дорогостоящие аппараты найдут на Марсе воду в виде подземного льда – что дальше? А дальше включится в дело весьма странная логика, от которой Аристотель перевернулся бы в гробу: вода есть необходимое условие жизни, следовательно, если на Марсе есть вода, значит, там обязательно есть либо была какая-то форма жизни. И самое поразительное, что такое заключение посчитают законным не какие-нибудь там пастухи, а учёные, которые вроде бы должны уметь правильно рассуждать. Подобным способом можно очень легко доказать наличие на Луне автомобилей: там есть ровные участки поверхности; ровная поверхность есть необходимое условие движения автомобилей, значит, они на Луне есть.

Самый существенный момент состоит здесь в том, что практика использования логики в качестве дышла, куда повернёшь, туда и вышло – стала обычной не только для отдельных не очень умных людей, но и для самых широких масс. Ведь налогоплательщики Соединённых Штатов не возражают против финансирования из своего бюджета замысла «найти на Марсе воду, а следовательно, жизнь». Таким образом, умение не видеть и не слышать того, что не хочется видеть и слышать, надо квалифицировать уже как цивилизационный признак, как неотъемлемую составную часть культуры, сформировавшейся в рамках протестантской цивилизации.

Тип верования, представляющий собой ядро цивилизации, определяет и тип человека, выращиваемого данной цивилизацией, ибо религия первична, а психология вторична. Когда в Римской империи зародилась христианская цивилизация, апостол Павел сказал: «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь всё новое» (2 Кор. 5, 17). Это в какой-то мере можно отнести ко всякой возникающей на земле цивилизации, в том числе и к протестантской. Появившись в конце XVII века, она превратила свою предшественницу – ту «новую тварь», о которой говорил Апостол, – в «новейшую тварь» с совершенно уникальными особенностями душевного устроения и менталитета.

Этот тип человека известен нам как «немец» из анекдотов – дотошный, аккуратный, малость упёртый и слегка туповатый. Вот один из анекдотов о нём. Немца во Франции приговорили к казни на гильотине. Перед ним хотели обезглавить какого-то француза, но нож застрял посередине, и согласно традиции приговорённый был отпущен на волю. Нож подняли и приглашают немца, а он не идёт: «Вы сначала почините свою гильотину!»

Этот тип блестяще выписан Лесковым в рассказе «Железная воля», а Толстой так выразился о нём в «Войне и мире»: «Немец самоуверен хуже всех, и твёрже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина».