Вера (Миссис Владимир Набоков)

Набоков роман прочел. В августе он уведомлял Эпстайна: «Читаю „Д-ра ЖИВАГО“ — однообразное, традиционное чтиво». Пример, как можно перечеркнуть дружеские отношения, не произнеся и двух десятков слов — 15 ноября в «Нью-Йоркере» Уилсон высказался о книге Пастернака так: «На мой взгляд, „Доктор Живаго“ — одно из величайших явлений в истории человеческой литературы и нравственности». Он также критиковал перевод Макса Хейуорда, хотя приятельствовал с ним, причем как раз в тот момент, когда Хейуорд готов был поддержать Уилсона в его нападках на набоковского «Онегина».

247

В другом случае он позволял себе более обстоятельно отозваться на сей предмет, назвав роман Пастернака «мрачным произведением, тяжеловесным и мелодраматичным, с шаблонными ситуациями, с бродячими разбойниками и тривиальными совпадениями». Среди его нападок в адрес романа встречались обвинения Пастернака в том, что роман вместо него писала его любовница, что было худшим из приговоров не потому, что Пастернак мог перепоручить кому-то свое дело, а потому, что роман был написан по-женски.

248

Дороти Гилберт также запомнился один эпизод, когда она, та самая бывшая студентка, которая из-за проблем со зрением попала в немилость у Веры, перед ужином, сидя на набоковском диване, беседовала с Марком Шефтелем. «Вы читали „Пнина“»? — спросил один из древнейших в кампусе преподавателей, человек, являвшийся для всех эталоном глупости, к тому же восхитительно плохо знавший английский. Тут Гилберт пришлось прикусить язычок, и собеседники сошлись на том, что книга прекрасная.

249

«Волшебнику» пришлось ждать до 1986 г., тогда он появился в переводе Дмитрия. Вера считала, что новелла успеха не имела.

250

Как обычно, ему и здесь принадлежит последнее слово: «Это единственный известный в истории случай, когда европейский бедняк стал своим собственным американским дядюшкой», — язвительно замечает герой книги «Смотри на арлекинов!».

251

Вера показалась Уайденфелду будто сошедшей с рисунка Джакометти. В свою очередь, Вера узрела в британском издателе нечто среднее между Эдмундом Уилсоном и Уинстоном Черчиллем, что могло бы ему даже польстить.

252

Более тридцати британских типографий уклонились от этой работы. Даже если бы роман не был признан порнографическим, все равно, по их убеждению, печатать его было опасно.

253

«Гадкая девчонка способствует возвращению Рэнди Черчилля», — обнадеживающе гласил один из февральских газетных заголовков.

254

* Нимфетке ( нем.).

255

* Ляжки ( англ.).

256

* «Ревность» ( фр.).

257

Озабоченный получением разрешения, Джеймс Гаррис довел эту идею до сведения цензурной комиссии Американской ассоциации кино, которая уже дала понять, что с этим проектом могут возникнуть сложности. «Что, если мы поженим Гумберта с Лолитой?» — спрашивал Гаррис. Со своей стороны, он навел справки и выяснил, что в некоторых штатах такое не возбраняется. Раз законно, значит не аморально. Джеффри Шерлок от имени комиссии с неохотой согласился при таких обстоятельствах выдать разрешение на фильм.

258

Нисколько не удивившись, Бишоп со свойственной ему любезностью писал в ответ, вновь используя в обращении универсальное второе лицо: «Дорогие В. и В ваш тяжкий удел — творчество».

259

Во время пребывания супругов в Париже продажи книги возросли в шесть раз.

260

Эта решимость добиваться издания так или иначе усложняла жизнь Найджела. Гаролд Николсон бился в догадках, почему его сын пожертвовал своим местом в парламенте ради такого бездарного чтива, представлявшегося отцу совершенно лишенным литературных достоинств и абсолютно «растленным»; в результате они непрерывно ссорились с Джорджем Уайденфелдом. Когда старший Николсон стал делиться с сыном своим отвращением к «Лолите», он, без сомнения, позабыл, как сам оценил в 1951 г. автора «Память, говори»: «Мистер Набоков не производит впечатления личности уживчивой. Мне кажется странным, что человеку с таким безупречным вкусом может быть скучно в Кембридже и так замечательно в Соединенных Штатах. Он явно человек не общительный, раз предпочитает принимать пищу на диване и в тишине».

261

* Название здания, в котором располагается Центральный уголовный суд Англии.

262

* Новости ( фр.).

263

* Другие берега ( фр.).

264

Не приняв условия Кубрика в августе, Набоков дал согласие в декабре, что объяснялось дополнительно обещанной суммой в 35 тысяч долларов, вдвое превышавшей первоначальное предложение.

265

В Ленином оправдывании просматривается злая ирония. Скорее всего, именно антисемитизм явился причиной кое-каких бед, причиненных ей русскими эмигрантами, чего она сама никогда не признавала; создается впечатление, будто свое обращение в католичество в 1930 г. она считала своеобразной прививкой против именно этой заразы. При том, что на службе в Берлине Лену считали ревностной католичкой, ее чуть было не депортировали как «польскую еврейку».

266