Вера. Надежда. Смерть

Я уже набрала воздуха в легкие, чтобы рассказать Руслану о том, как Мила обманула меня перед их венчанием, сказав, что они уже поженились в Москве. Как соврала про меня и Илью. В этот момент он поднял на меня глаза и попросил:

— Не надо. Что бы она ни натворила, я не хочу об этом знать. Она моя…

Воздух застрял в горле, заполнив все внутри. Пустота. Тяжелая, тянущая вниз. Такая же бессмысленная, как и мои чувства к Руслану. Мои чувства… Нужно называть вещи своими именами. Я его люблю. А он меня — нет. И даже хуже, он любит Милу. Настолько, что готов закрыть глаза на все ее проступки.

— Моя будущая бывшая жена, — закончил Руслан. Что это, очередная звуковая галлюцинация? Наверно, побочный эффект от капельницы. — Нам еще работать вместе, и вообще… Хочу расстаться на хорошей ноте, насколько это возможно.

— Но почему…

— Только не переживай, это не из-за тебя. Я сам так решил. Специально в Барселону летал, чтобы все обдумать. Рассчитывал, правда, дольше один побыть, но Мила не дала. Дела все бросила и за мной примчалась. Но я еще до вылета знал, какое решение приму. Щелкнуло однажды вечером. Стоял, как обычно перед сном, смотрел в окно. Будущее свое визуализировал. С двадцатого этажа в центре Москвы. Работает метод, давно так делаю. До этого, правда, локации были попроще, зато мечты какие! А тут стою, и не мечтается ни о чем. Вообще. Все есть. Даже колесо жизненного баланса наконец-то круглым стало. Ну знаешь, штука такая, с секторами. Все, от карьеры до семьи, вытянул на девятку. И чувствую, качусь я на этом чертовом колесе прямо в ад. Вот тогда и решился.

— И я, получается, никак на это решение не повлияла?

— Только своим существованием, — улыбнулся он, протягивая руку, чтобы вновь погладить меня по щеке.

Приложив огромные физические и моральные усилия, я увернулась.

— Но это тебя ни к чему не обязывает. Если у тебя все в порядке… — он кивнул на дверь, из которой несколько минут назад вышел Илья.

— То что? Ты не будешь за меня бороться?

— А ты его любишь? — вонзил в меня взгляд Руслан.

От этих зелено-карих глаз по всему телу побежали мурашки, но на этот раз боли я не почувствовала. Наоборот, внутри разлилось тепло. Что в этой капельнице? Я хочу двойную дозу. А может, дело не в лекарстве?

— Я первая спросила.

— Ну ладно. — Вокруг его глаз собрались морщинки, а ладонь, вместо того чтобы снова попытаться погладить по щеке, легла мне на затылок. — Вот тебе мой ответ.

Прежде, чем я успела набрать воздух в легкие для очередного вопроса, он наклонился и поцеловал меня в губы. Почувствовав прикосновение его языка к моему, ощутив аромат кожи, я чуть на самом деле не сошла с ума. И едва не расплакалась, когда он отстранился.

— Так понятно?

— Исчерпывающий ответ.

— Еще нет.

Руслан встал. Я не верила собственным глазам, глядя, как он сбрасывает с плеч белый халат, разувается и, откинув одеяло, в удивлении поднимает брови.

— Вот это костюмчик.

Я тоже опустила взгляд и почувствовала, как краснею. На мне была голубая, практически прозрачная медицинская рубашка.

— Я знала, что ты придешь.

Руслан прикусил губу, осторожно лег рядом. Уперся локтями в матрас и навис надо мной.

— Так не больно?

Я покачала головой.

— А так? — все еще не касаясь меня, опустился он ближе.

— Нет.

— Не страшно?

— С тобой я ничего не боюсь.

Его горячее тело коснулось моего. Я выдернула капельницу и обхватила его обеими руками. Какое бы обезболивающее в ней ни было, вот он — мой главный наркотик. Наконец-то эти губы стали моими. Наконец-то эти глаза смотрят только на меня. Наконец-то…

— Делька, там… — ворвался в палату голос брата и шум больничного коридора.

Я застонала. Руслан, давясь от смеха, уткнулся лбом в подушку.

— Фу! Выколите мне глаза, — отвернулся к стенке Егор. — Как теперь это развидеть?

— Ты что-то хотел? — еле сдерживая хохот, спросил Руслан.

— Точно не застать тебя на моей сестре. Дель, там родители приехали. Звонили узнать, в какой ты палате.

— Слушай, будь мужиком, — ответил за меня Руслан. — Придумай что-нибудь. И дверь постереги пока.

— Ладно, — не оборачиваясь, вышел из палаты Егор. — Но, если я что-нибудь услышу, вы оплачиваете мне психолога. Частного, а не с папиной работы!

Когда за братом захлопнулась дверь, мы оба покатились со смеху. Руслан прижал меня к себе так крепко, что на секунду я пожалела о выдернутой капельнице с обезболивающим.

— Как же я молился, — проговорил он, продолжая смеяться. — Ты не представляешь. В самолете чуть паника не поднялась. Все, наверно, думали, что мы падаем.

Его глаза заблестели. Он продолжал смеяться, но я видела правду.

— Все кончилось, — запустила руки ему в волосы и притянула к себе. — Теперь все будет хорошо.