Вера, Надежда, Виктория

А если отдали и поздравили с редкой удачей – через полтора года, да немалую сумму, – то все оставались довольны. Потому что перед тобой был уже не лох, а везунчик.

Короче, стакан либо наполовину полон, либо наполовину пуст. И это зависит не только от того, кто пьет, но и от того, кто наливает.

…Все эти по утреннему времени странные мысли прокручивались в мозгу Ефима Аркадьевича, пока он честно исполнял положенные утренние процедуры: умывание, бритье, чистка зубов.

Исполнял-то честно, но себя не обманешь: не любил всего этого профессор. И если б не правила общежития, забил бы на все это давным-давно. Однако правила никуда не исчезали, в результате чего стандартное утреннее плохое настроение профессора только усугублялось.

В конце всего этого планового безобразия он взгромоздился на напольные весы. Стрелка предательски не остановилась на приемлемых девяноста и прилично продвинулась вправо.

– Вот же сволочь! – оценил поведение стрелки Береславский.

Свое вчерашнее поведение он предусмотрительно оценивать не стал: салат оливье, классика жанра, профессор любил еще с советских времен, а в кастрюльке все равно оставалось не больше половины, не оставлять же.

Плюс сладкий чаек с правильным бутербродом: на подогретый кусок белого хлеба укладывалась здоровенная куриная отбивная. Причем второй такой бутерброд почему-то всегда был вкуснее первого.

В итоге, сравнив полученное удовольствие с достигнутым результатом, Ефим принял показание весов как должное. Тем более что масса профессорского тела волновала не его, а Наталью: та опасалась, что лишний вес может привести любимого к гипертонии или диабету. Профессор же вообще мало чего опасался, если потенциально опасный процесс мог доставить ему хоть какое-то удовольствие.

В коридоре хлопнула дверь – Наташка привела с прогулки собачку.

Звали пса Малыш, и он возник в их жизни прошлой зимой.

Ефим Аркадьевич тогда пришел домой не вовремя, сразу после лекции, пообедать и, если честно, часок вздремнуть. Он открыл дверь своим ключом, и ему на грудь, прорезав полутьму коридора, метнулось что-то серое и огромное. Белыми были только зубы, клацнувшие перед самым носом Береславского.

Будь Ефим Аркадьевич типичным академическим профессором, то в следующий заход мог бы остаться без носа. Но он был нетипичным профессором, с огромным опытом отнюдь не академической жизни. Поэтому, крепко пнув бешеную псину ботинком, он мгновенно сорвал с шеи дорогой мохеровый шарф, намотал его на руку и к следующей атаке волкодава был уже вооружен.

Малыш – а зверь впоследствии стал именоваться именно так, – не осознав, с кем имеет дело, совершил очередной набег. Или, точнее, напрыг. Однако его ждал сюрприз. Профессорская рука в мохнатом шарфе не только влетела в его разверстую пасть, но и глубоко проникла в горло, перекрыв доступ воздуха.

Бедняга застонал, заскулил и, получив под ребра еще пару крепких ударов профессорским ботинком, смиренно сдался на милость победителю.

Оказалось, Наташка нашла молодого волкодава – а огромная белая южнорусская овчарка и есть профессиональный волкодав – в Измайловском лесопарке, привязанного к дереву крепким брезентовым поводком. Пес, видимо, сидел там долго, очень замерз, длинная шерсть покрылась сосульками. Наталья не могла пройти мимо и приняла горячее участие в судьбе животного.

А уж пес, приведенный домой, накормленный и обогретый, чуть не принял серьезнейшего участия в судьбе ее единственного мужа.

В итоге все закончилось хорошо. Малыш любил Наташку, свою спасительницу, но ее не слушался. А Ефима – укротителя и победителя – и слушался, и любил. Такая вот собачья психология.

Кстати, и бывший хозяин его вскоре отыскался, правда случайно – шел навстречу, когда Ефим и Наташа гуляли с Малышом по Измайловскому бульвару.

Ефим и моргнуть не успел, как белая гора мышц и ненависти метнулась к крепкому, средних лет мужику и успела-таки тяпнуть того за икру. Мужик заверещал, начал пугать новых хозяев всеми карами, официальными и типично измайловскими. Тут-то и выяснилось, что укушенный знает своего обидчика с щенячьего детства. Как он щенка воспитывал, можно было догадаться по наступившим последствиям.

Ефим, поняв, что перед ним именно тот человек, что оставил Малыша подыхать в декабрьском лесу, побагровел, тяжело засопел и начал медленно придвигаться к мужику. Опытная Наташка вцепилась в мужа, впрочем несильно замедляя его все ускорявшееся движение.

Укушенный все понял сразу: интеллигентный профессор в таком состоянии был явно опаснее волкодава – и покинул место инцидента с поразившей свидетелей скоростью. Особенно с учетом того, что зубы Малыша, несомненно, достигли цели: за беглецом на снегу осталась неровная цепочка кровавых капель.

– Погуляли? – поинтересовался Ефим. Он и сам любил гулять с Малышом. Но не любил рано просыпаться.

– Погуляли, – вздохнула Наталья.

Для того чтобы ее зверь нагулялся, ему в таком темпе нужно было бы ходить весь день.

Ну, ничего. В выходные поносится на даче.

Наташка налила супругу чаю, поджарила тосты.