Вера, Надежда, Виктория

Вичка заказала совсем немного: кофе да фруктовый салат – грамотно и небескорыстно режиссируемое массовое сумасшествие заставляет восемьдесят процентов девушек независимо от возраста и состояния фигуры бороться за снижение веса.

Игорь к действиям промывальщиков мозгов имел профессиональный иммунитет. В результате чего ему вскоре принесли и жареного мясца, и отличную, тоже жареную, картошечку с лесными грибами.

От спиртного только отказался. Чтобы с гаишниками потом не бодаться. Плюс – новенькое для него соображение – вдруг общение с Вичкой продолжится максимально желанным образом?

Игумнов был вовсе не против этого. Причем не против и возможных последствий такого общения: он даже презервативы перед встречей покупать не стал, нарушив стандартный ритуал подготовки своих романтических свиданий.

А коли мысли пошли о возможных детях, то пусть они появятся не после алкогольного зачатия.

Вичка вряд ли догадывалась о столь высоком настрое мыслей своего визави. Но ей тоже было хорошо и приятно в полутемном кафе.

– Как дела с маминым кино? – спросила она.

– С самим фильмом – нормально, – ответил он. – Кое-что надо дополнительно подснять. С фирмачами проконсультироваться. И, наверное, я еще в город подъеду, виды поснимаю. Чтоб архивом не очень попахивало.

– А с чем ненормально? – Вичка сразу смотрела в корень.

– С показом, ты разве не в курсе?

– Береславский же взял на себя, – удивилась она.

– Вряд ли у него что-то выйдет, – сказал Игумнов. – Я, когда мосты наводил, кое-чего выяснил.

– Что же?

– Там – крепкие ребята. Реально крепкие. Ни на одном центральном канале они ничего подобного не допустят. Если только что-нибудь дециметровое. Или кабельное. И то под вопросом.

– То есть ты думаешь, маму из тендера все-таки выдавят?

– Уверен. И хорошо, если без последствий.

– Жаль. Для нее это будет большое разочарование.

– Жизнь надо принимать такой, какая она есть, – мягко сказал Игумнов. – Нет смысла – с дубиной на танк. Полно других вариантов заработать. Даже на этой же схеме.

– Это как? – не поняла Вичка.

– Ну, например, сдать им тендер в обмен на некую компенсацию. И деньги поимеешь, и друзей приобретешь.

– Подальше бы от таких друзей, – поежилась Вичка, вспомнив ночной звон стекол и искалеченный «Ягуар» Береславского.

– А в нашем мире других не бывает, – спокойно объяснил Игорь. – Как говорится, ничего личного. Только бизнес.

– Интересные ты вещи девушке рассказываешь.

– Это я не девушке. Это я будущему российскому специалисту по пиару и рекламе, – улыбнулся Игумнов. – Девушке я бы совсем другое рассказал.

– Что именно? – Теперь и Вичка улыбнулась.

– Может, пойдем потанцуем? – вместо ответа предложил Игорь.

Музыка из динамиков уже закончилась. Теперь на небольшом электронном фортепиано играл молодой чернокожий парень, одна из аттракций этого кафе. Небыстрая и красивая мелодия заполнила маленький зал. Около крошечной сцены, в полумраке, уже танцевали две пары.

– Пойдем, – согласилась она.

Игорь бережно обнял Вичку и медленно повел ее в ритме, заданном явно кайфующим от собственной музыки пианистом.

Вичка доверилась мягким звукам и крепким рукам Игумнова, но все же еще раз задала свой вопрос:

– Так что бы ты сказал девушке?

– Своей девушке я бы сказал, что готов всю жизнь работать на нее.

– И все?

– И на наших с ней детей.

– И все?

– А этого мало?

– Не знаю, – после паузы честно сказала Вичка. – Немало – точно. Но не уверена, что достаточно.

– А чего в формуле не хватает? – мягко спросил Игорь.

Его руки нежно гладили Вичку, и разрешенная граница их перемещения сегодня была явно большей, чем раньше.

– Ты мне нравишься, – сказал Игумнов, так и не дождавшись ответа. – Очень нравишься.

– Ты мне – тоже, – сказала Вичка.

– Потом поедем ко мне? – спросил он. – За последствия не бойся. Я их даже хочу.

Девушка не ответила.

Они продолжали танцевать, а руки Игоря становились все смелее, благо освещение кафе позволяло.

Когда пианист замолк, они вернулись к своему столику.

– Так чего в формуле не хватает? – вернулся к главному Игорь.

– Не знаю, – подумав, сказала Вичка. – Может, любви?

– Если тебе хочется всю жизнь пахать на другого, разве это не любовь?

– Не знаю, – еще раз сказала Семенова.

– Может, ты из-за того случая раздумываешь?

– Какого?

– Знаешь какого. В кафе. Я действительно растерялся. Но я же искал выход. И нашел бы.

– Возможно, – вздохнула Вичка.

– Просто я – не человек импульса. Я – человек логики.

– Конечно, – согласилась Вичка.

И теперь уже спросила сама:

– А ты думаешь, мама сейчас в опасности?

– Если не уйдет из тендера – да. Мой шеф – очень падкий на бабло. Просто больной в этом смысле человек. Но как фамилии узнал, даже слушать не стал про размещение. Сказал, что здоровье дороже. А он фишку рубит, который год по лезвию ходит.

Так что нужно с ними мириться. Я могу поискать ходы. И деньги будут немалые – нам же с тобой понадобятся. И спокойствие.

– Мамуля мириться не станет, – тихо сказала Вичка. – Да и мой препод тоже. Они оба упертые, как бараны.

– Но это же глупо.

– Я тоже так думаю, – улыбнулась Вичка.

– Так поговори с ними. Я найду выходы на ту команду. Сделаю им предложение.