Вера Падших

Она сидела прямо – привычка, привитая еще в детстве матерью – и смотрела, как Ричард идет расседлывать лошадей. Он подвесил лошадям торбы с овсом, а сам принялся собирать камни на поляке. Сначала Никки не поняла зачем, но когда Ричард потащил булыжники вместе с дровами под приют-сосну, сообразила, что он собирается обложить ими костер. Он пропадал внутри довольно долго, и Никки поняла, что он разводит костер из сырого хвороста. Если бы у нее осталось чуть больше силы, Никки бы ему помогла своей магией. Только вот силы у нее почти не осталось.

Впрочем, Ричард, судя по всему, с задачей справился. Вчера вечером Никки видела, как он это делает – сначала поджигает стружки, бересту и тонкие веточки. Из-под кроны приют-сосны донеслось веселое потрескивание – Ричард развел костер. Услышав звон котелка, Никки догадалась, что он поставил кипятиться воду.

Когда он вылез наружу, чтобы позаботиться о лошадях, Никки, спокойно сидя на валуне, плела косичку из травинок. Лошади, наевшись, попили воды из небольшого прудика, образовавшегося во впадине на склоне. Ричард скользнул взглядом по Никки. Предоставив ей и дальше плести травинки, он принялся обихаживать лошадей. Его большие руки работали плавно и уверенно. Никки была уверена, что лошади рады избавиться от налипшей на боках и ногах грязи. Она бы точно радовалась на их месте.

– Ты сказала, нам надо поговорить, – произнес наконец Ричард, проводя щеткой по гриве кобылы. – Надо полагать, ты сообщишь мне условия моего плена. Есть же у вас какие-то правила для пленных?

Судя по ледяному тону, похоже, он решил ее немного спровоцировать, проверить реакцию. Никки отложила травяную косичку. На его вызов она ответила искренним сочувствием.

– Ричард, не стоит предполагать, что только потому, что какое-то событие с тобой уже произошло, это повторится снова. Судьба не рожает каждый раз одно и то же дитя. Сейчас все не так, как было в те два раза.

Похоже, ее ответ застал его врасплох. Он долго смотрел на нее, а потом убрал щетку в седельную сумку и достал штычок.

– Те два раза? – Он все понял, иначе и быть не могло, но бесстрастное лицо ничем не выдавало его мыслей. Ричард поднял правую переднюю ногу жеребца и принялся чистить копыто. – Не понимаю, о чем ты.

Теперь Ричард, судя по всему, хотел выяснить, что ей известно о тех двух предыдущих разах и в чем же, по ее мнению, разница. Он намерен разобраться, как она собирается избежать ошибки, допущенные его предыдущими пленителями. Как и положено хорошему воину.

Он еще не готов принять, насколько все сейчас по-другому.

Ричард продолжал чистить копыта огромного черного жеребца. Когда он закончил, Никки встала. Ричард повернулся, и она ощутила на лице тепло его дыхания. Ричард сверлил ее гневным взглядом, но сейчас это было уже не страшно.

Никки поймала себя на том, что неотрывно смотрит в его пронзительные глаза, восхищаясь тем, что наконец он принадлежит ей. Наконец-то он ее. Для нее это было не менее удивительно, как если бы вдруг удалось поймать в бутылку луну со звездами.

– Ты пленник, – сказала Никки. – Твоя злость и твои чувства вполне поняты. Я и не надеялась, что тебе это понравится, Ричард. Но сейчас все не так, как в те разы. – Она ласково положила руку ему на плечо. Он удивился, но чувствовал, что опасности нет. – Прежде, – спокойно проговорила она, – ошейник был у тебя на шее. Оба раза.

– Ты была во Дворце Пророков, куда меня привезли. Но другой…

Она отвела руку.

– Мне не нужен ошейник, который надели на тебя сестры Света, чтобы управлять тобой. Моя цель совсем иная. – Она рассеянно улыбнулась, поплотнее закутавшись в плащ. – Помнишь, как ты впервые появился во Дворце Пророков? Помнишь, какую речь произнес?

– Не очень… – Ричард отвечал крайне осторожно.

Она по-прежнему смотрела куда-то вдаль, предаваясь воспоминаниям.

– А я помню. Тогда я впервые увидела тебя. Я помню каждое твое слово.

Ричард молчал, но по его глазам она видела, как лихорадочно он соображает.

– Ты был в ярости. Примерно как сейчас. Ты поднял красный кожаный прут, висевший у тебя на шее. Помнишь?

– Возможно. – Его подозрительный взгляд смягчился. – С тех пор многое произошло. Я это забыл.

– Ты сказал, что на тебя и прежде надевали ошейник. Ты сказал, что та, что надела на тебя этот ошейник, мучила тебя, чтобы наказать и вышколить.

Он мгновенно напрягся.

– Ну и что?

Никки снова посмотрела в его серые глаза, внимательно следившие за каждым ее вздохом, движением ресниц, жестом. Она знала, что он впитывает каждое ее слово, где-то внутри проводит тщательный анализ, прикидывая, насколько высока загородка и не сможет ли он через нее перепрыгнуть. Не сможет.

– Я все время об этом думала, – продолжила Никки. – О том, что ты сказал тогда – про ошейник. Несколько месяцев назад мы захватили женщину в красном кожаном одеянии. Морд-сит. – Он слегка побледнел. – Она сказала, что ищет магистра Рала, чтобы защищать его. Я убедила ее рассказать мне все, что она о тебе знает.