Вера Падших

Засовывая в мешок вещи и всякую мелочь, Ричард говорил Кэлен, что, возможно, ей удастся разыскать Зедда. У старого волшебника могут быть кое-какие соображения. Она кивнула, сказала, что постарается, но сама прекрасно знала: Зедд ничего сделать не сможет. Этот жуткий треугольник не разрушит никто, Никки об этом позаботилась. Ричард просто дарил ей надежду – единственное, что он мог сейчас ей подарить.

Кэлен не знала, куда девать руки. Она стояла, ломая пальцы, а из глаз лились слезы. Нужно что-то сказать, что-то важное, пока еще есть возможность, но ничего не приходило на ум. Она знала: Ричард понимает ее чувства, видит, что у нее на сердце, и никакие слова ничего тут не добавят.

Ощущение рока заполняло комнату. Рок присутствовал здесь, как мрачный стражник, поджидающий, чтобы забрать Ричарда, увести его прочь. Рок ждал – неумолимый, неуязвимый, равнодушный.

Когда Кара отошла от двери, Ричард достал из кожаного мешка горсть золотых и серебряных монет. Торопливо ссыпав половину обратно, он протянул оставшуюся часть ей.

– Возьми. Может пригодиться.

– Я Мать-Исповедница. Мне не нужно золото.

Ричард бросил деньги на кровать, не желая тратить время на споры.

– Заберешь какие-нибудь фигурки? – спросила Кэлен. Дурацкий вопрос, но надо же как-то заполнить гнетущее молчание, а больше ничего не приходит в голову.

– Нет. Они мне не нужны. Когда станешь смотреть на них, думай обо мне и помни, что я тебя люблю. – Он скатал одеяло, завернул в промасленную холстину и привязал кожаным шнуром к мешку. – Если захочу, я всегда смогу вырезать новую.

Кэлен протянула ему кусок мыла.

– Мне не нужны резные фигурки, чтобы помнить о твоей любви. Я и так буду помнить. Вырежи что-нибудь такое, чтобы Никки поняла – ты должен быть свободен.

Ричард посмотрел на нее с мрачной улыбкой.

– Я позабочусь о том, чтобы она твердо усвоила: я никогда не сдамся ни ей, ни Ордену. Резные фигурки не понадобятся. Она считает, что всего добилась, но ей предстоит убедиться, что я плохой попутчик. – Ричард ткнул кулаком в мешок, утрамбовывая содержимое. – Просто отвратительный.

В комнату влетела Кара с несколькими узелками и быстро положила их на кровать.

– Я собрала для вас кое-какую еду, магистр Рал. То, что пригодится в путешествии: вяленое мясо, вяленую рыбу, немного риса и бобов. А… А сверху я положила буханку хлеба, который сама испекла. Вы уж съешьте сперва его, пока он свежий.

Поблагодарив, Ричард положил узелки в мешок. Хлеб он, прежде чем убрать, поднес к носу и с удовольствием понюхал, благодарно улыбнувшись Каре.

Ричард выпрямился. Он больше не улыбался. С таким выражением, будто собирается совершить последнее, страшное действо, он стянул через голову перевязь. Взял серебряно-золотые ножны в левую руку, правой вытащил из ножен Меч Истины. Костяшки пальцев побелели.

Клинок издал неповторимый металлический звон, возвещая о том, что свободен.

Ричард закатал рукав и полоснул мечом по предплечью. Кэлен вздрогнула. Она не знала, случайно он рассек руку так глубоко или нарочно. И заледенела, вспомнив, как точно работал Ричард любым острым предметом.

Он повернул лезвие и обмакнул в кровь с обеих сторон. Он купал клинок в крови, давая ему отведать чуть-чуть и еще больше, разжигая в нем аппетит. Кэлен не понимала, что он делает и зачем, но это был пугающий ритуал. Она пожалела, что Ричард не извлек меч раньше и не зарубил Никки. Уж ее-то крови Кэлен бы не испугалась.

Ричард взял ножны и убрал Меч Истины на место, провел ладонью по всей длине меча и схватил ножны посредине, а потом склонил голову, не отрывая глаз от золотого и серебряного блеска, и повернулся к Кэлен.

Он поднял голову – в его глазах плескалась смертельная ярость магии. Ричард вызвал чудовищную ярость меча, призвал ее – а потом убрал. Кэлен никогда еще не видела, чтобы он так поступал.

Ричард протянул ей меч. Сухожилия на запястье напряглись. Сквозь кровь виднелись белые костяшки пальцев.

– Возьми его, – проговорил он хриплым голосом, выдающим внутреннюю борьбу.

Кэлен, как зачарованная, взяла меч. На мгновение, пока Ричард не отнял окровавленную руку, она испытала резкий толчок, будто ее притянуло к мечу яростным гневом, подобного которому она никогда не испытывала. Она была почти готова увидеть сноп искр. От холодной стали исходила такая эманация ярости, что Кэлен чуть не рухнула на колени. В этот момент она вполне могла бы выронить меч, будь у нее возможность разжать руки. Только она не могла.

Как только Ричард убрал руку, меч в ножнах тут же утратил свою жгучую ярость и стал неотличим от любого другого.

Ричард предостерегающе поднял палец. Опасная магия все еще плескалась в его взоре. Желваки на скулах напряглись и отчетливо проступили под кожей.

– Не доставай этот меч, – прохрипел он, – пока не дойдет до спасения твоей жизни. Ты знаешь, что это оружие творит с человеком. Не только с тем, кто ощущает на себе силу его клинка, но и с тем, кто носит ножны.