Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой)

Через несколько минут он сообщил, что генерал еще не вернулся, но его карету за ним послали. Он вернется к часу ночи.

— Старика никогда нет, когда он нужен, — сказал Борис с явным неудовольствием. — Подай шинель, — приказал он Василию. — Поеду в клуб. Не ждать же мне его здесь одному до часу ночи… Умираю от нетерпения. Приедет отец, скажи ему, что я должен ввиду крайних обстоятельств сегодня же поговорить с ним.

С глубоким вздохом верный раб надел на него меховую шинель. Он знал, чем это грозит, когда он отправляется в клуб, да еще в таком возбужденном состоянии.

Его опасения были небезосновательны. Когда Борис в позднее время вернулся, обнаружилось, что он проиграл не одну тысячу рублей. Это обстоятельство не улучшило его настроения. Вообще игра была его опасной страстью и обрела чрезмерную власть над ним.

— Его превосходительство ожидают вас, Борис Иванович, — сообщил Василий, как только он вошел. — Иван Павлович уже несколько раз вас спрашивали.

Из-за игры Борис забыл об этой встрече, как и о других событиях дня, так как поглощен был проигрышем, в котором должен был признаться отцу. Короткое время стоял он в нерешительности, раздумывая о чем-то, потом быстро направился к кабинету генерала. Без стука открыл дверь.

Глава седьмая

— Я неоднократно просил тебя, Борис, не врываться в мою комнату, — дружески и спокойно сказал генерал. — Тише едешь — дальше будешь. Ты хотел говорить со мной?

Эти слова отрезвляюще подействовали на молодого человека и мгновенно усмирили его страсти. Спокойные и взвешенные доводы, которые генерал хладнокровно приводил во всех случаях жизни, имели большое влияние на его сына, как раз лишенного этого качества.

Борис молча стоял посреди комнаты. Наконец, взяв себя в руки, сказал тихим голосом:

— Ах, отец! У меня был сегодня несчастливый день. Я проиграл пять тысяч рублей, а сегодня утром потерял свою невесту! К чему мне жить, если я лишен всех радостей жизни. Лучше пулю в лоб!

Действие этих слов он рассчитал неплохо. Потерю денег он хотел смягчить или даже совсем изгладить неудачей с планом женитьбы. Он понимал, что проигрышу отец придаст куда меньшее значение, чем он сам. И он надеялся, что большое несчастье заслонит собой малое.

— О пяти тысячах рублей ты на этот раз можешь не беспокоиться, — отвечал генерал, — завтра я заплачу за тебя, хотя ты хорошо знаешь, как ненавижу я твою страсть к картам. Когда-нибудь она доведет тебя до нищеты. Сейчас меня больше интересует то, что ты сказал о планах женитьбы.

— Это я могу объяснить в двух словах, отец. Так как дальнейшая неопределенность моей судьбы стала невыносима, я заключил, что настал момент внести ясность. Сегодня утром я просил у Марии Дмитриевны Громовой руки Веры Петровны… И как ты думаешь, что я услышал в ответ?

— Для полноты отчаяния ты получил поворот от ворот.

— Да, но почему мне отказали?

Генерал помолчал. Он не думал, что госпожа Громова назвала действительную причину своего «нет».

— Потому что Вера Петровна обручена с Владимиром Островским! — сказал Борис, сам отвечая на свой вопрос.

К крайнему удивлению Бориса, его сообщение не произвело на отца того впечатления, на которое он рассчитывал.

— И это все, Борис? — только и сказал генерал.

С легкой усмешкой (громкого смеха от него еще никто не слыхал) он смотрел некоторое время на ошеломленного сына и наслаждался его удивлением. И тогда добавил:

— Если ничего другого нет, то не трать слов зря. Я знаю об этом уже давно.

— Но откуда, отец? И зачем ты так долго позволил мне надеяться, стремиться к недостижимой цели? — спросил Борис повышенным тоном, снова накаляясь и превратно принимая поведение отца за бессердечность.

— Не волнуйся, мой друг, не распаляйся напрасно, — спокойно и хладнокровно ответил отец. — Во-первых, мне кажется, ты забыл, что я знаю все, что здесь происходит, особенно то, что люди скрывают.

При этом он бросил многозначительный взгляд на сына, которому совсем не нравилось его всеведение.

— Итак, я знал факт этой помолвки. Во-вторых, должен тебе сказать, что ты действительно много моложе, чем я думал. Иначе бы ты не выпалил, не подумав, свой вопрос. Я никогда не позволю тебе стремиться к недостижимой цели. Это было бы потерей времени в этой и без того короткой жизни. И в этом деле я придерживаюсь таких же правил.

— Но эта пара все-таки обручена! — прервал его Борис.

— Разве ты не понимаешь, что я говорил о «так называемом» обручении?

— Да, я понимаю… что ты хочешь этим сказать, отец?

— Сначала сядь, мой мальчик. Ты стоишь посреди комнаты, я нахожу это неудобным. А сейчас послушай, что я скажу.

Борис сел в кресло рядом с отцом и зажег сигарету.