Вера против фактов

Плантинга утверждает, что естественный процесс эволюции не в состоянии сформировать мозг, способный воспринять истинность эволюции, не говоря уже о любых других идеях. Поэтому он видит здесь дилемму: «Я буду доказывать, что натурализм несовместим с эволюцией в том смысле, что невозможно рационально принять и то и другое одновременно». Сам Плантинга уходит от вопроса о том, принимает ли эволюцию он лично. Похоже, ему симпатична теория разумного замысла.

Итак, здесь мы имеем утверждение, что принципиально важную часть человеческого познания невозможно объяснить естественной эволюцией. Плантинга утверждает, что настоящий наш детектор истины – sensus divinitatis («чувство божественного»), вложенное в человека – и только в человека – Богом как часть нашего сотворения по его образу и подобию. (Эта идея исходит еще от Жана Кальвина, которого Плантинга очень уважает.) Это, очевидно, все тот же аргумент «Бога пробелов», который, по мнению Плантинги, согласовывает науку с религией:

Между наукой и теистической религией существует поверхностный конфликт, но глубинное согласие, а между наукой и натурализмом – поверхностное согласие, но глубинный конфликт.

Я не буду подробно разбирать очевидное возражение, что даже если бы в нас действительно присутствовало такое божественное чувство – sensus, – то почему мы должны приписывать его именно христианскому Богу, как предлагает Плантинга, а не какому-нибудь другому. Плантинга рассматривает христианство как «базовую веру» – нечто столь же очевидное, как убежденность в том, что вы сегодня завтракали. На самом же деле нет никаких причин считать, что другие божества не могли дать нам какое-то то sensus divinitatis; более того, твердая вера мусульман в Аллаха говорит им о том, что вся история с христианским sensus ничего не стоит.

Но оставим эту теологическую почву и зададим себе два вопроса. Действительно ли человек обладает последовательно точными представлениями о мире? И, независимо от этого, можно ли в принципе истинность каких бы то ни было представлений объяснить эволюцией и нейробиологией?

Ответ на первый вопрос – да: мы, как правило, воспринимаем окружающий мир верно, да и других людей нередко оцениваем довольно точно. Но, что существенно, одновременно с этим мы склонны к всевозможным ложным представлениям. Некоторые из них перечисляет Стивен Пинкер:

Особи нашего вида обычно верят, помимо всего прочего, что объекты в естественном состоянии находятся в покое, если их не толкнуть, что если отпустить веревку, на которой раскручивается шарик, то он улетит по спирали, что умная молодая активистка скорее станет кассиром-феминисткой, нежели просто кассиром, что сами они выше среднего по всем желаемым показателям, что они видели убийство Кеннеди по телевизору в прямом эфире, что удача или неудача определяется намерениями богов или духов, которых можно подкупить, и что молотый рог носорога представляет собой эффективное средство от эректильной дисфункции. Идея о том, что наш мозг сконструирован для истины, не слишком хорошо согласуется с подобными фактами.

И особенно мы склонны к самообману. Психологические исследования подтверждают, что многие из нас считают себя умнее, красивее и симпатичнее в глазах окружающих, чем мы есть на самом деле (множество примеров тому можно найти в книге Роберта Триверса «Обмани себя»[16]). Такая настойчивость в завышении самооценки тоже может иметь эволюционную основу, поскольку помогает нам вести дела с другими людьми. Никто не может быть более убедительным, чем лжец, который верит в собственную ложь, поэтому раздутое самомнение, возможно, давало нашим предкам рычаги воздействия на окружающих – и репродуктивное преимущество.