Вера против фактов

Секуляристы вроде меня часто будут и консеквенциалистами. Они утверждают: нравственно то, что способствует возникновению предпочитаемой вами ситуации (гармонизации общества, благополучию и процветанию других людей и т. д.). А эти предпочтения могут (и должны) основываться на достоверной информации, полученной путем наблюдений и исследований, то есть науки. К примеру, если вы считаете, что пытки – это нехорошо, поскольку они не помогают получить от пленника полезные показания, способные спасти других людей, то это мнение можно проверить. Но даже если окажется, что при помощи пыток полезную информацию добыть можно, это не решит вопрос. Люди по-разному оценивают и взвешивают варианты: спасение жизней против причинения боли невинным людям или же против негативного действия, которое узаконение пыток оказывает на идеальный образ общества и доверие к нему. По какой единой шкале можно объективно измерить боль пытаемого, возможное спасение жизней как результат этой боли и брутализацию общества, которой, возможно, будет сопровождаться легализация пыток? Существует ли на свете «объективный» ответ на вопрос об аморальности абортов на поздних сроках беременности, особенно если тот, кто выступает против них, имеет религиозные мотивы?

Не упрощают вопросы морали и утверждения о том, что основана она на эволюции и вполне светском здравом смысле. В конце концов, некоторые принципы поведения абсолютно необходимы для того, чтобы люди сосуществовали в гармонии, – и неважно, установлены эти принципы естественным отбором или усвоены во взаимодействии с окружающими. Стоит добавить, что некоторые люди действительно уверены, что моральные истины могут быть выведены научным путем. Сэм Харрис, к примеру, утверждает: нравственно то, что повышает благополучие, а благополучие можно измерить. Однако большинство философов считают, что «долженствование» не происходит от «существования». Я на их стороне. А если объективных нравственных истин не существует, то мораль – это не способ познания, а просто руководство по рациональному поведению.

Это приводит нас в царство субъективного опыта, в первую очередь художественного. Будут ли живопись, кинематограф, литература и музыка способами познания? (Имейте в виду, что утвердительный ответ автоматически не помещает религию в ту же категорию.) Любопытно, что помимо верующих и ученых, которые отвечают уверенным «да», мало кто готов принять это утверждение, и в обществе почти не обсуждается вопрос о том, какое знание может – если, конечно, может – передавать нам искусство.

Ясно, что произведение искусства кое-что рассказывает о характере художника, его жизненном опыте и об отношениях людей в обществе, которое изображает или в котором существует художник. Очевидно также, что искусство вызывает эмоции или, выражаясь более нравоучительно, преподает нам уроки жизни. Так, два моих любимых произведения художественной литературы – роман «Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и рассказ «Мертвые» Джеймса Джойса – изображают бесплодность стремления к богатству, славе и подлинным отношениям с окружающими. «Последний киносеанс», мой любимый американский фильм, показывает жителей маленького городка, которые, несмотря на все усилия, не могут установить друг с другом прочные связи. А мой любимый иностранный фильм – «Жить» Акиры Куросавы – показывает, как скучную и бесполезную жизнь можно искупить одним простым добрым поступком.

Такие работы трогают и даже меняют нас, но передают ли они истину или знание? В незабываемой финальной сцене «Жить» умирающий от рака чиновник Кандзи Ватанабэ сидит на качелях на детской площадке, которую он сам и построил, и счастливо поет, пока вокруг падает снег. После бессмысленной жизни, потраченной на перекладывание бумажек, он сделал наконец-то что-то настоящее, подарил радость детям, которых никогда не увидит. Эта картина искупления всегда вызывает у меня слезы. И Куросава, конечно, рассчитывал добиться именно такого эффекта. Но мы можем не согласиться с автором фильма в том, что мы в аналогичной ситуации ощутили бы искупление. Я могу поставить себя на место Ватанабэ, но не уверен, что, учитывая мой темперамент, сумел бы почувствовать то же самое – что строительством детской площадки можно компенсировать серую прозаичную жизнь.