Вера, сомнение, фанатизм. Обязательно ли во что-то верить?

Буддист никогда не задает вопроса: «Что такое Бог, где находится Бог?» – потому что в буддизме нет веры в Бога, и ребенка воспитывают в данной традиции. Когда вы спрашиваете о Боге, вы думаете, что вы задаете свой вопрос, но это не ваш вопрос. Вы, возможно, родились в индуисткой семье, в христианской семье, в еврейской семье, и они приучили ваш ум к тому, что Бог есть. Они вам дали определенное представление о Боге, определенные понятия о Боге. И они наполнили вас страхом, что сомнение опасно.

Маленького, крошечного малыша заставили бояться вечного ада, где вас бросят в огонь, живого, и вы будете гореть, но никогда не умрете. Естественно, сомнение не кажется настолько основательной причиной, чтобы подвергать себя такому риску. И вы мотивированы тем, что, если вы верите, просто верите, все наслаждения, все радости жизни – ваши. Верите – и вы на стороне Бога; сомневаетесь – и вы на стороне дьявола.

Маленькому ребенку приходится принимать на веру весь тот мусор, который вы ему преподносите. Он боится. Он боится остаться ночью дома один, а вы говорите ему о вечном аде: «Ты все падаешь и падаешь во тьму, она все сильнее и сильнее, и ей нет конца, и ты никогда не сможешь выбраться оттуда». Естественно, ребенок начинает избегать сомнения, он настолько его боится, что сомнение полностью обесценивается. А вера – это же так просто. От вас ничего не ожидают – просто верьте в Бога-Отца, и Сына, и Святого Духа… просто верьте, что Иисус есть Сын Божий и Мессия… что он пришел, чтобы искупить грехи всего человечества, искупит и ваши тоже.

Почему бы не получить искупление так дешево? От вас многого не требуется. Просто верьте, и все образуется в вашу пользу. Так зачем вам выбирать сомнение? Вы, естественно, должны выбрать веру. И все это происходит в таком раннем возрасте, а дальше вы продолжаете расти, и вера, и обусловленность, и понятия, и философия – все это накладывается и накладывается сверху. И все это очень трудно раскопать и обнаружить, что когда-то был день, когда вы были полны сомнений. Но сомнения были разбиты, удалены из поля зрения. И был день, когда вы не хотели верить, но вас убедили. Какие только вознаграждения вам не посулили!

Вы можете легко убедить маленького ребенка, просто дайте ему игрушку – и вы подарите ему целый рай. Если вы успешно обратили его в веру, вы не совершили великого чуда. Это очень простой способ подавления. Возможно, вы делаете это неосознанно, ведь вы тоже прошли через весь этот процесс. И, когда вы закрыли двери сомнения, вы закрыли двери разума, мышления, возможности задавать вопросы, исследовать. На самом деле, вы больше не человек. Двери сомнений закрыты – вы просто зомби, загипнотизированный, обработанный; убежденный из страха, из корысти, что нужно верить в то, во что ни один нормальный ребенок не поверит, если все это не обставить определенным образом. И поскольку вы перестали сомневаться и думать, вы можете поверить во все что угодно. Тогда нет никаких вопросов.

Политик хочет этого, потому что если вы являетесь верующим определенной религии, значит вы легковерны. Это указывает на вашу доверчивость. Весомый показатель. Если вы ходите в церковь, это весомое доказательство, что вы не тот человек, который думает, который сомневается, который спорит, который не будет принимать ничего, если только это не доказано логически, рационально, научно. Вы ходите в синагогу, вы ходите в мечеть – политик счастлив. Он хочет, чтобы все шли в синагогу, в мечеть, в церковь… не важно, куда вы идете, главное – идите, потому все делают то же самое.

Основная схема, стратегия не отличаются. Индуисты, мусульмане, христиане, иудеи – не имеет значения, так как основная стратегия та же самая: полностью закрыть двери сомнения, не рисковать, не оставлять у человека никаких вопросительных знаков и наполнить его ум всеми возможными видами убеждений. Если вы взглянете на убеждения, вы будете удивлены. Люди верят во всякую ерунду.

Если вы джайн, вы будете верить в джайнскую ерунду – у вас даже не возникает вопросов. Мой дед очень любил меня по той простой причине, что я был непослушным. Даже в преклонном возрасте он сам был озорником, так что мы были хорошими друзьями. Он обычно брал меня к джайнским монахам, просто чтобы создать там переполох. Он этому сильно радовался. Он ничего такого не говорил, потому что он был пожилым человеком, уважаемым гражданином, но он знал, что, когда я там появлялся, этого было достаточно. Он сидел, как если бы он был монахом, но давал мне указания:

– Можешь начинать… самое время.

Коль скоро джайны не верят в Бога-Творца, вы не можете задавать им вопросы о Боге. Нет вопроса, нет и Бога. Но тогда нужно верить во что-то другое. Они верят в душу. Я обычно спрашивал их:

– Сколько душ существует в мире? Их становится больше, меньше или остается столько же?