Вера в ближнего

– Так ты Орех? Чё сразу сказать не мог? – резко успокоился небритый, пряча нож. – Чего сразу грубить? Неправильно это.

Читеру последние фразы незнакомца показались наигранными. Да и не последние тоже. Будто любительский спектакль. Но мало ли что, может у него такая манера общения. Он не стал напоминать, кто и как начал грубить первым. Да и вообще – это спорный вопрос.

Просто попросил ещё раз:

– Успокойся. Мы сюда на минуту зашли.

– Да ладно-ладно, я спокоен. А ты правда какому-то чуваку за два километра яйца отстрелил? А где твоя винтовка? Или ты реально из пистолета это сделал?

Пока Читер пытался сформулировать ответы на специфические вопросы, Орех окончательно вытащил "добычу" из палатки. Это оказалась темнокожая девица с излишне пышными формами и с миловидным лицом, слегка подпорченным намечающимся двойным подбородком и частично скрытым под не слишком чистыми осветлёнными волосами. Те были растрёпанны до такой степени, будто она с детства расчёской не пользовалась. Грязная затасканная одежда и облепленные глиной модные кроссовки довершали не очень-то приятный облик.

Читер покосился на ближайший котлован. Так и есть, глина в нём такого же оттенка, если глаза не обманывают. А ещё заметны многочисленные доказательства того, что обитатели здешнего дна используют яму для гигиенических целей.

– Она спит или бухая? – брезгливо уточнил Март, указывая на так и не открывшую глаза "добычу".

– И то и другое, – пробурчали из недр палатки обессиленным старческим голосом.

– Это кто там такой бодрый отзывается? – продолжил уточнять Март.

– Домовой, – буркнули в ответ, после чего злым голосом добавили: – Только вот ржать не надо. Прозвище у меня такое. Я не сам его выбирал. Куда вы там Соску тянете?

– Соску? – усмехнулся Март. – Это что, её так звать?

– Бывают прозвища и похуже, – ответил Домовой.

– И я так понимаю, своё она тоже не сама выбирала, – кивнул Март. – До меня тут слухи дошли, что она целительница. А мы как раз идём на рывок, где целительница нам пригодится. Орех сказал, что она прямо-таки рвётся пойти с нами.

Орех такого не говорил, но охотно поддержал лидера:

– Ну да. Она же говорила, что хочет в другой регион свалить. Да и ты, Домовой, это говорил. Помнишь, вчера, на трубах когда сидели? Вы ещё деньги хотели на это дело намутить. Я вам подкинул пару тем, где маленько срубить можно. Но сейчас вариант без денег. Нормально всё будет.

– Такие вопросы с Гангреной решать надо, – прохрипели из недр палатки, после чего на свет показался обладатель хриплого голоса.

Это оказался не старик, а какое-то чучело непонятного вида, пола и расовой принадлежности. Грязен, уныл, оборван, лицо оплывшее, с одной стороны украшенное дивных расцветок синяком, а с другой его пересекали две скрещивающиеся ссадины, покрытые запёкшейся кровью.

– С твоим, что ли, гангренозным организмом решать? – с сомнением спросил Март. – И как ты это себе представляешь?

Домовой трясущейся рукой указал на небритого:

– Вот к нему с такими темами. Это он Гангрена. Погоняло у него такое.

– Да откуда вас здесь столько красивых собралось? – Март покачал головой.

Но всё же повернулся к Гангрене:

– Эй, это что, твоя целительница? Ты кто вообще такой? Почему за неё решаешь?

– Я этого хмыря первый раз вижу, – добавил Орех.

– Я её парень, – хмуро ответил тот.

– То есть, ты парень этой юной леди, которая ночует в одной палатке с другим парнем?

– А чё тут такого? – равнодушно спросил Гангрена.

Март пожал плечами:

– Да ничего, я просто так поинтересовался. Мне без разницы, кто тут, с кем и чем занимается. Как уже сказал Орех, нам нужна целительница, а не подробная история вашей необычной личной жизни.

Гангрена покачал головой:

– Не, мужики. Без обид, но вы гляньте на Соску. Она сейчас полностью никакая, она сейчас насморк у хомячка не вылечит.

Доказывая свои слова, Гангрена грубо пнул девушку в бок, оставив на одежде желтоватый оттиск подошвы:

– Во, видали? Да она считай, что мёртвая. И так каждый день. И вообще она просто тупая баба. Если её не лупить, вообще с места не сдвинется. С ней вам говорить не о чем. Я здесь всё решаю. Если нужна аптечка ходячая, решайте со мной.

Март, уставившись на девушку, продолжавшую пребывать в глубоком анабиозе, продолжил настаивать на своём:

– У нашего хомяка нет насморка. Да и хомяка у нас тоже нет. И заводить его не планируем. И вообще лечить сейчас никого не надо. Надо просто сесть в машину. Это ведь несложно, сесть в машину. Дело в том, что мы идём на рывок. Прямо сейчас выдвигаемся. Мы, это я и моя команда. Я так понимаю, ты про нас что-то слышал.

– Да надо быть тупее Соски, чтобы про вас не знать, – кивнул Гангрена. – А куда рвать собираетесь?

– А нам не всё ли равно, куда двигать? – не переставая зевать, вклинился Домовой.

– На запад мне нельзя, – нахмурился Гангрена. – Вообще без вариантов. Я там кое-кому маленько денег должен. И накосячил слегка. Такое не забудут, не те люди.

– Да ты везде должен, – буркнул Домовой.

– Не, я должен только там, где бывал. На западе бывал.