Вера в ближнего

— Так ты Орех? Че сразу сказать не мог? — резко успокоился небритый, пряча нож. — Чего сразу грубить? Неправильно это.

Читеру последние фразы незнакомца показались наигранными. Да и непоследние тоже. Будто любительский спектакль. Но мало ли что, может, у него такая манера общения. Он не стал напоминать, кто и как начал грубить первым. Да и вообще — это спорный вопрос.

Просто попросил еще раз:

— Успокойся. Мы сюда на минуту зашли.

— Да ладно-ладно, я спокоен. А ты правда какому-то чуваку за два километра яйца отстрелил? А где твоя винтовка? Или ты реально из пистолета это сделал?

Пока Читер пытался сформулировать ответы на специфические вопросы, Орех окончательно вытащил «добычу» из палатки. Это оказалась темнокожая девица с излишне пышными формами и с миловидным лицом, слегка подпорченным намечающимся двойным подбородком и частично скрытым под не слишком чистыми осветленными волосами. Те были растрепаны до такой степени, будто она с детства расческой не пользовалась. Грязная затасканная одежда и облепленные глиной модные кроссовки довершали не очень-то приятный облик.

Читер покосился на ближайший котлован. Так и есть, глина в нем такого же оттенка, если глаза не обманывают. А еще заметны многочисленные доказательства того, что обитатели здешнего дна используют яму для гигиенических целей.

— Она спит или бухая? — брезгливо уточнил Март, указывая на так и не открывшую глаза «добычу».

— И то и другое, — пробурчали из недр палатки обессиленным старческим голосом.

— Это кто там такой бодрый отзывается? — продолжил уточнять Март.

— Домовой, — буркнули в ответ, после чего злым голосом добавили: — Только вот ржать не надо. Прозвище у меня такое. Я не сам его выбирал. Куда вы там Соску тянете?

— Соску? — усмехнулся Март. — Это что, ее так звать?

— Бывают прозвища и похуже, — ответил Домовой.

— И я так понимаю, свое она тоже не сама выбирала, — кивнул Март. — До меня тут слухи дошли, что она целительница. А мы как раз идем на рывок, где целительница нам пригодится. Орех сказал, что она прямо-таки рвется пойти с нами.

Орех такого не говорил, но охотно поддержал лидера:

— Ну да. Она же говорила, что хочет в другой регион свалить. Да и ты, Домовой, это говорил. Помнишь, вчера, на трубах когда сидели? Вы еще деньги хотели на это дело намутить. Я вам подкинул пару тем, где маленько срубить можно. Но сейчас вариант без денег. Нормально все будет.

— Такие вопросы с Гангреной решать надо, — прохрипели из недр палатки, после чего на свет показался обладатель хриплого голоса.

Это оказался не старик, а какое-то чучело непонятного вида, пола и расовой принадлежности. Грязен, уныл, оборван, лицо оплывшее, с одной стороны украшенное дивных расцветок синяком, а с другой его пересекали две скрещивающиеся ссадины, покрытые запекшейся кровью.

— С твоим, что ли, гангренозным организмом решать? — с сомнением спросил Март. — И как ты это себе представляешь?

Домовой трясущейся рукой указал на небритого:

— Вот к нему с такими темами. Это он Гангрена. Погоняло у него такое.

— Да откуда вас здесь столько красивых собралось? — Март покачал головой. Но все же повернулся к Гангрене: — Эй, это что, твоя целительница? Ты кто вообще такой? Почему за нее решаешь?

— Я этого хмыря в первый раз вижу, — добавил Орех.

— Я ее парень, — хмуро ответил тот.

— То есть ты парень этой юной леди, которая ночует в одной палатке с другим парнем?

— А че тут такого? — равнодушно спросил Гангрена.

Март пожал плечами:

— Да ничего, я просто так поинтересовался. Мне без разницы, кто тут, с кем и чем занимается. Как уже сказал Орех, нам нужна целительница, а не подробная история вашей необычной личной жизни.

Гангрена покачал головой:

— Не, мужики. Без обид, но вы гляньте на Соску. Она сейчас полностью никакая, она сейчас насморк у хомячка не вылечит. — Доказывая свои слова. Гангрена грубо пнул девушку в бок, оставив на одежде желтоватый оттиск подошвы. — Во, видали? Да она считай что мертвая. И так каждый день. И вообще она просто тупая баба. Если ее не лупить, вообще с места не сдвинется. С ней вам говорить не о чем. Я здесь все решаю. Если нужна аптечка ходячая, решайте со мной.

Март, уставившись на девушку, продолжавшую пребывать в глубоком анабиозе, продолжил настаивать на своем:

— У нашего хомяка нет насморка. Да и хомяка у нас тоже нет. И заводить его не планируем. И вообще лечить сейчас никого не надо. Надо просто сесть в машину. Это ведь несложно — сесть в машину. Дело в том, что мы идем на рывок. Прямо сейчас выдвигаемся. Мы — это я и моя команда. Я так понимаю, ты про нас что-то слышал.

— Да надо быть тупее Соски, чтобы про вас не знать, — кивнул Гангрена. — А куда рвать собираетесь?

— А нам не все ли равно, куда двигать? — не переставая зевать, вклинился Домовой.

— На запад мне нельзя, — нахмурился Гангрена. — Вообще без вариантов. Я там кое-кому маленько денег должен. И накосячил слегка. Такое не забудут, не те люди.

— Да ты везде должен, — буркнул Домовой.

— Не, я должен только там, где бывал. На западе бывал.