Вера в ближнего

— На дне трубы скопилось немного осадка. Он водой прикрыт, не видно. Рыхлый, а течение тут есть. Оно хоть и чахлое, должно быстро его выравнивать. А он неровный. Очень неровная поверхность. Вытоптали его. Здесь не один человек прошел и не два. И случилось это недавно.

— И что дальше? — спросил Читер.

— Дальше все зависит от твоих приятелей. Они, я так понял, о подземных путях не знают. Пошли напрямую через черноту, кратчайшей дорогой к Первой ступени. Она самая безопасная для тех, у кого нет ничего, кроме обычных карт.

— Вы Первой ступенью называете тот уступ? — на всякий случай уточнил Читер, не объясняя, о каком, собственно, уступе идет речь.

Уже не первый раз танкист упоминает. И так понятно.

— Угу, — кивнул Жук. — Не знаю, чего вас туда понесло, но перебраться на уступ можно только по поваленному зданию.

— По небоскребу, — кивнул Читер. — Я видел его.

— Нет, для небоскреба низковато, — возразил Жук. — Просто здание. Крепкое, раз не рассыпалось.

— Какая разница? — сказал на это Читер. — Я все высокое называю небоскребами. Небоскребы крепкими строятся, и они высокие. Так проще.

— Да, ты прав, точное название нам тоже неинтересно, — признал Жук. — Это зда… этот небоскреб почти всегда падает в сторону ступени. Он не разваливается полностью, удобно лежит. Если надо наверх, по нему можно легко подниматься. А твоим дружкам надо именно наверх. Так себе дорога, но лучше поблизости нет. И пройти к небоскребу можно только по черноте. Причем напрямую вряд ли получится, если строго по ней двигаться. Там по границе она мокрая, даже не знаю, есть ли брод. Вряд ли это проверяли, никому эти проверки не нужны. Значит, мокроту они должны обойти. А это много времени занимает. Как много, я не знаю, но понятно, что караулить их должны у небоскреба. Зачем где-то вылавливать, если им по-любому придется там появляться. А из этой трубы можно возле него выбраться. Там есть несколько люков, у каждого свои плюсы и минусы. Если определим, из какого вылезли охотники, может быть, поймем, что у них за тактика. Ну а там устроишь им сюрприз. Может, сольешь их всех из своей знаменитой винтовки, может, сам сольешься. Как по мне, лучше самому слиться. Не так больно будет.

— Ты это сейчас к чему сказал — насчет боли? Что за намеки?

— Ты что, вообще не уточнял, куда идешь и что здесь творится? — задал Жук встречный вопрос.

Читер покачал головой:

— Такими делами у нас занимается только Март. Все, что касается границ, висит строго на нем.

— И он вам не сказал?

— А что он должен был сказать?

Жук скорчил гримасу, в которой промелькнула неописуемая гамма сильнейших чувств, после чего угрюмо заявил:

— Отсюда еще можно развернуться на запад. И, если чуть повезет, выбраться без потерь. А вот если на Первую ступень забраться — это обычно без шансов. Чистый слив. Говорят, там нет тихих уголков, в которых можно хотя бы больше часа прожить. Конечно, никто там все не исследовал, но я таким заявлениям доверяю.

— Веришь в то, что никто не изучил? — спросил Читер. — Это похоже на доверчивость.

— Да, похоже, — согласился Жук. — Но только не в этом случае. Ты разве не знаешь, что в этих местах никто и никогда через границу не проходил? Я ведь об этом говорил. Не раз говорил. С самой первой нашей встречи. Вот и получилось белое пятно.

— Я думал, что есть пути попроще, потому и не ходят, — ответил Читер. — Ты тоже об этом говорил.

— Да, есть, — кивнул Жук. — Но ведь это не ответ. Народ любит проходить там, где никто не ходил. Дополнительные бонусы и все такое. Да ты лучше меня про это знаешь.

— Конечно, знаю, — подтвердил Читер.

— Вот только здесь не бонусы, здесь только смерть, — мрачно продолжил Жук. — Даже перед ступенью очень опасно, а на ней — это вообще без вариантов. Если поднялся, спуститься не дадут. Здесь мы хоть что-то можем решать, а там решать уже будем не мы. Я не шутил, когда предлагал отсюда сваливать к барыгам. Здесь дороги на восток нет. Даже тебе не пройти.

— Да что там такое, на этой ступени? — нетерпеливо спросил Читер. — Только не говори, что на ней пастбище неназываемого.

Жук покачал головой:

— Того, кого нельзя называть, здесь никогда не видели. Я думаю, он боится Троицы. Мы все ее боимся. И тебе тоже придется бояться, если наверх сунешься. Только бояться ты будешь недолго…

Глава 25 Жизнь девятая Лежачий небоскреб

Последние слова Жука Читера. мягко говоря, удивили. И даже заставили призадуматься о полнейшей ненормальности спутника. А все потому, что про Троицу слышать доводилось, и упоминание о ней в таком контексте смотрелось, мягко говоря, неуместным.

Игроки — народ поголовно суеверный и нередко верующий. Среди них хватает как приверженцев созданных здесь самобытных культов, так и тех, кто чтят традиционные религии. В том числе разнообразных христиан или непонятных сектантов, использующих элементы христианства.

А какой же христианин без Святой Троицы?

Жук, пробираясь по сырому туннелю, рассказал о другой Троице.