М-да… Сильны же в них стереотипы. Это как надо вдалбливать в мозги одну и ту же информацию, чтобы она так сильно угнездилась в сознании. Никто ведь даже и не думает, что можно сопротивляться. Тут мысль у всех одна — бегство.
— А ну стоять-бояться!!! — дикий крик на предельной громкости пулей выскочил из моего горла.
Движение прекратилось и все замерли, с удивлением смотря на меня.
— Никто, никуда не убегает — это приказ!
Реакция на мои слова была довольно интересная. Гайка сразу успокоилась, нахмурила брови и крепче сжала в руках винтовку. Она для себя решила все уже давно, и раз я сказал не убегать, значит, так тому и быть. Драться, значит драться. Хотя драки-то никакой и не будет. Но, она-то об этом не знает. Шибер хмурил брови дольше, всё порывался что-то сказать, но не делал этого. Но и он решился, буркнул себе под нос что-то особо забористое и поднялся с пола, полный мрачной решимости. Сова же, и так не особо поддавшаяся панике, все это время смотрела только на Шибера. Вот он тот самый решающий момент в их отношениях. Здоровяк не подвел — выдал правильное решение и теперь у них точно все гладко будет в отношениях. Ягель, поспешно сующий в вещмешок припасы лишь на одну секунду взглянувший на Чебурашку, и сделал шажок в мою сторону. Кваз же абсолютно точно не согласная с решением командира и готовящаяся доказывать свою правоту, увидев решение Ягеля, как-то одномоментно потеряла весь свой накал.
— Че, — впервые обратившись к девушке коротким именем, позвал я её. — Возьми белую жемчужину, проглоти и сядь на диван, — пальцем указал на место, куда ей нужно присесть.
Та как сомнамбула выполнила мои приказы и совсем уж потерянно посмотрела на меня.
— Если ты хочешь быть в моём отряде, то сомнений в моих словах у тебя быть не должно, — мягко начал я. — Либо выполняешь мои приказы безоговорочно, либо ты не в отряде. Это на будущее. Сейчас же ты вольна поступать, как хочешь. Подумай.
После чего обратился уже к команде.
— Итак, господа, все ваши страшилки про людей в черном, это всего лишь страшилки. Я не отрицаю того факта, что они сила. И даже очень грозная сила. По косвенным признакам это даже мне видно. Но вот так, поджав хвосты, драпать без малейшего намека «на подумать»?.. Нет, братцы! Так не пойдет! Не в моем отряде. Прошу всех серьезно подумать над этим.
— Не, ну а чего ты на меня только одного смотришь-то? — пробубнил Шибер, старательно высматривая щели в дощатом полу.
Комментировать его бубнеж не стал, толку нет, а время потеряем.
— Теперь обрисую моё виденье ситуации. Насколько я понял, эти модные гаврики — посланники Системы. И они являются своеобразным ремнем для нашкодивших игроков. А я в свою очередь, в данный момент, сам в некотором роде посланник, выполняющий её волю. Так с чего это параллельным на данный момент силам мешать друг другу?
— Как думаешь, зачем они здесь? — включилась в разговор Сова.
— Без понятия! Абсолютно точно знаю, что не с целью нам навредить. Может, присматривают…
И тут до меня немного начал доходить план Системы. Я все это время думал, что ей мешают муры, по неизвестной причине, и в поддавки она играет, чтобы я точно смог выполнить это задание. Но появление пижонов внесло новые данные, которые сейчас спешно укладывались у меня в голове. Разносторонние кусочки пазлов складывались в голове в цельную картину. Всё что я раньше слышал от игроков, о самой Системе, её правилах. О том к кому и зачем иногда являются люди в черном, да и много еще о чем, все вставало в единую картину мира.
— Кто-нибудь из вас слышал, что кто-то когда-либо применял ядерные боеприпасы?
Все отрицательно помотали головой, лишь Сова кивнула.
— Не как оружие, а как средство запугивания и сдерживания. Но там до пуска ракет так и не дошло. Пришли какие-то люди и раздолбали стаб где это все хранилось. И ракеты тоже раздолбали.
— А зачем они их поломали? Разве не выгоднее как-то использовать или продать кому нужнее? — нащупав ниточку ведущую к правильной картине мира, я бил точно в цель своими вопросами.
— Не в курсе я про подробности. Я эту историю так, краем уха слышала. Там прикол в другом был. А про ракеты, это мимоходом рассказчик обмолвился.