Вера в чудеса (СИ)

Первой высказывается Жанна Викторовна. Перед этим она всем видом демонстрирует мне свое неодобрение. И в одно субботнее утро не выдерживает, застав меня за приготовлением завтрака. Начинает с дежурного вопроса:

— Все в порядке?

— Да, — я продолжаю заниматься своими делами.

Она обходит кухню. Я вижу, что она хочет мне что-то сказать, но мнется. Наконец произносит:

— Дина, я хочу тебе сказать… То, что, происходит сейчас между тобой и Сергеем Владимировичем, это не правильно. Ты только не обижайся. Я ни хочу ничего плохого. Но ты не его уровень, — констатирует она. И добавляет контрольный в голову, — И никогда им не станешь.

Я не привыкла выслушивать такие откровения молча. Папа всегда говорил мне, что не нужно позволять унижать себя.

Смотрю на нее:

— Жанна Викторовна, а что происходит? М-м-м?

Она не знает, какой неприличной я бываю, потому что я редко это демонстрирую. И, кажется, сейчас наступил этот момент.

— Дина, тебе не идет изображать дурочку.

— Ну, что Вы! Я ничего не изображаю. А если Вы хотите обсудить со мной предпочтения господина Давлатова в сексе, то уверены, что это стоит делать? Кто Вы для него?

Она молчит какое-то время, затем идет в контратаку:

— А кто ты для него?

Я понимаю, что она думает, что я глупа и на что-то надеюсь. Но это не так.

— Я?! Бесплатная давалка, — цинизм прорывается наружу.

Она замирает, разглядывая меня.

Я тем временем продолжаю:

— Я не верю в сказки, Жанна Викторовна. И не ищу в жизни того, чего в ней нет. А что касается Давлатова, то обсуждать его с Вами не буду. Если Вы считаете, что комплекс оказываемых мной ему услуг, ему не нужен, так поговорите с ним.

— Ясно, — тянет она задумчиво и покидает кухню.

Больше никаких разговоров со мной по этому поводу она не ведет.

Вместо двух месяцев я остаюсь в доме Давлатова еще на месяц. Постоянно звоню дочери, интересуюсь ее делами. Но Лена стойкая как оловянный солдатик, жалобы — это не ее. Поэтому как бы ни было на самом деле, для меня у нее все отлично.

Однажды вечером иду в кабинет Сергея. Из кабинета доносятся голоса. Это Сергей и Воропаев. Уже решаю развернуться и прийти позже, как вдруг слышу;

— Толя, ты чем недоволен-то? А-а-а? Тем, что я ее трахаю? Так я не жадный. Хочешь — присоединяйся. Я же не виноват, что ты так долго раскачивался.

Это он обо мне? Он меня с другими мужчинами обсуждает? Становится мерзко. Уходить передумываю. Если обсуждают меня, то я хочу слышать. Лучше так, чем потом столкнуться с каким-то крайне неприятным сюрпризом. Я уже проходила это, знаю.

— Я ни на что не претендую, Сергей Владимирович. Отпираться не буду, Дина мне понравилась сразу, но…

Да, речь идет обо мне. Их разговор с каждым мгновением нравится мне все меньше.

— Что но? Я вот подумываю отъе*ать ее в два члена. Присоединишься?

Его слова разрывают мне внутренности, смешивая их в кровавую кашу боли, обиды, неверия. Да, я ни на что не претендую. Но подкладывать меня под кого-то еще? Это как же он на самом деле ко мне относится?

— Нет, Сергей Владимирович, я не люблю такие развлечения, — отказывается Воропаев.

Я не хочу больше слушать, вернее, у меня нет сил для того, чтобы слышать такую правду. Я уже не чувствую, что тону в меде. Я… Меня вымазали дегтем, осталось обвалять в перьях и выставить на всеобщее посмешище.

Ухожу. Не хочу его видеть, не хочу, чтобы он ко мне прикасался.

Спустя полчаса, он начинает мне звонить на сотовый. Не отвечаю. 

Глава 9. Клин вышибается клином.

Сергей.

Человек редко доволен тем, что имеет. Так и я. Не всегда мы с теми, к кому испытываем какое-то влечение. Казалось бы, вот она — живая, чувственная, притягательная. Когда нравится все — лицо, тело, запах, вкус, голос, характер. И чем дольше я знаю ее, тем эти ощущения только усиливаются. Но…

Я обитаю в кругу себе подобных, где, если имеешь дом, то это особняк, даже, если живешь в нем один, где, если одежда и обувь, то это бренды, и лучше, если ты покупаешь их за границей, где, если еда, то в престижном ресторане, где, если машина, то из последних моделей, если женщина, то либо чья-то дочь из этого же круга, то либо та, что сумела забраться в этот круг сама и цепко держится за него зубами.

Вот тут и начинается «но». Дина не имеет отношения к моему миру, и как я сумел заметить, не стремится в него. Она остается на той грани, что я ей отвел. Не пытается ее пересечь, чем меня озадачивает. Я, как слабак, уговариваю ее остаться еще на месяц. И что потом?

Попробовать привести ее в свое окружение? Конечно, ее можно приодеть, причесать, накрасить, но отвечать на вопросы, откуда она взялась, у меня нет никакого желания. О браке даже речи быть не может. Да и брак мне не нужен. Привести ее как постоянную подругу? В этом мире нужно родиться, чтобы быть его частью. Изменить изначально заданные условия мне не под силу.

И меня напрягает эта необходимость чувствовать ее, быть в ней, с ней, как угодно. Мне прекрасно жилось без всяких этих заморочек.

А тут еще и разговоры, которые, как оказалось, ведутся у меня за спиной.