Вера в чудеса (СИ)

Между нами виснет молчание. И оно такое, что я в нем вязну. Как муха в паутине. Глаза в глаза. Я не привыкла отступать, он не умеет сдаваться.

— Пойдем поговорим.

Он направляется в кабинет, уверенный, что я иду за ним, как собака за хозяином.

Поэтому приходится его притормозить у двери в гостиную:

— Минуточку, — выплевываю ему в спину это слово.

Он разворачивается и даже не хочет узнать, чего мне опять надо.

— Сюда зайдем, — распахиваю дверь.

Мы заходим в комнату. Нашему взгляду открываются руины. И снова виснет молчание. Как топор над головой курицы. Вот еще бы понять, кто из нас курица…

На этот раз его разрываю я:

— Как Вы думаете, Вы взрослый?

Отчим подвисает, не знает, как реагировать и что говорить. Потом до него доходит и он спрашивает:

— Ты знаешь?

— Знаю. Но это я не хочу обсуждать. Я хочу, чтобы Вы ответили на вопрос.

Он утвердительно кивает головой:

— Да, я взрослый.

Мне интересно докопаться до сути. Ему интересно, к чему я веду.

— Тогда ответьте, что определяет взрослого человека?

Он размышляет недолго и хмыкает:

— Возраст?

И меня напрягают его вопросительные интонации.

Я отрицательно качаю головой:

— Нет, ответственность. Взрослый это не тот, у кого есть паспорт. Взрослый — не тот, у кого есть жена и дети. Взрослый человек — тот, кто способен нести ответственность. За себя, за семью, за бизнес, за всё, что считает важным. Поведение ребенка ориентировано на "я хочу", поведение взрослого — на "я должен". И что в этой комнате говорит о том, что Вы способны нести ответственность?

Может, я зря так с ним. Потому что он хмурится еще сильнее.

— Лена, тебе не кажется, что то, что ты пытаешься воспитывать меня, это странно? Я понимаю, ты беспокоишься о том, что с тобой будет…

Он сделал неправильные выводы, поэтому я его перебиваю:

— Вы ошибаетесь. Я не беспокоюсь о себе. Я не какой-то тепличный цветок. Я способна даже теперь позаботиться о себе и еще о куче народа. Я очень волнуюсь за Матвея и за маленькую девочку, которые о себе позаботиться сами не смогут. Вы… Вы сложный, состоявшийся мужчина. А они… Они дети. И что Вы можете им дать?

Хмурое выражение лица Давлатова сменяется недовольным.

— Мне кажется, я очень многое могу им дать.

Я вздыхаю. Мне ясно, что у него все связано с финансовой стороной жизни.

— Да я не про деньги сейчас. Как бы тяжело нам с мамой не было, я всегда знала, что она меня любит, что с любой бедой я могу прийти к ней. И она будет на моей стороне. И также она всегда относилась к Матвею. А на Вас я смотрю… И хочу спросить, кто будет любить Матвея и Вашу дочь теперь?

Я вижу, что он собирается отвечать, но…

— Не надо мне ничего говорить. Просто задумайтесь. И начните уже вести себя как взрослый.

Я выхожу из гостиной и иду в свою комнату. Я сказала все, что хотела. А дальнейшее уже зависит от Давлатова.

***

Сергей.

Прошло два дня. Состояние Дины не ухудшилось. Но и не улучшилось. Ее перевели в палату, но она не очнулась. Дыхание осуществляется при помощи аппарата. Трубки, провода, пиканье приборов… Когда хочется просто услышать голос, увидеть улыбку. Когда необходимо, чтобы она встала, поправилась, вернулась домой. Чтобы просто была рядом. Как мало может быть надо от другого человека! Одно лишь присутствие…

И нет даже этого. Осталось только тело на кровати. Теплое, но неподвижное. Первые дни после перевода в палату я сидел там часами. Смотрел на нее. Ждал. Так по-идиотски, но ждал чуда. Что вот сейчас она шевельнется, откроет глаза, что-нибудь скажет. Вот сейчас. Через секунду, минуту, пять минут, полчаса, час. И ничего не происходило. Так же пищали приборы, так же сновал медперсонал, но Дина не приходила в себя. А на вопросы, которые я задавал, у врачей не было ответа. И ни у кого не было.

Кто же знал, что мне так ее будет не хватать. Что кругом без нее установится пустота. Гребаный вакуум. Не вдохнуть, не выдохнуть. И когда я так успел привязаться? Вроде бы и значила не больше всех? Ну, есть и есть. Но сейчас меня одолевала тоска. Тоска — и она не проходила от выпивки. Женщины… Не знаю. Может быть, потом. А пока они вызывали лишь раздражение. Красивые, нарядные, довольные. Тем, что они здесь в этой реальности, а ее нет.

Я попробовал заменить воспоминания о ней другой картинкой, но закончилось все тем, что я просто оттолкнул девицу в самый ответственный момент и ушел. В себя пришел только в комнате сына. Я просто сидел и смотрел на него остаток ночи. И не заметил сам как заснул.

Прошло еще несколько дней. Дочь выписывают сегодня. Я даже имя ей выбрать не мог, пока ко мне не подошла Лена. Бледная и осунувшаяся. С тоской в глазах. Но с твердой уверенностью, что жизнь продолжается.

— Как дочь назовете, м-м-м?

Вот кто никогда не ходит вокруг и около.

— Не знаю, — ответил честно.

Она, потоптавшись на месте, предложила:

— А давайте Верой назовем? Очень красивое имя.

Я с сомнением посмотрел на девочку:

— Ты думаешь, что если так назвать ребенка, то все изменится к лучшего?

Она отвела от меня взгляд и стала смотреть в окно.