Вера в дьявола в истории религии

Примерно такие же данные приводит другой исследователь истории суеверий А. Леманн: «Когда “Молот ведьм” достаточно наставил народ, как надо смотреть на чары, а поднятые процессы вселили необходимый страх, то обвинения стали делаться все многочисленнее. Невозможно определить, сколько вообще людей было казнено в течение нескольких веков по подозрению в чародействе, но известно, что в течение одного года в одном только городе это дело велось так широко, что было умерщвлено тысяча человек, а когда прекратились преследования, то в Германии оказались целые округа, в которых остались в живых только по две женщины; при этом надо заметить, что и мужчины далеко не всегда избегали той же участи. Все компетентные в этих вопросах люди единогласно утверждают, что число сожженных ведьм простирается до нескольких миллионов»[99].

Французский писатель Жюль Бессак, выпустивший в 1883 г. книгу «Дьявол», сообщает в ней, что живший в XVIII в. немецкий писатель Христиан Томазий, профессор юриспруденции в Галле, сосчитал, что до начала XVIII в. одни судилища инквизиции перебили 9440000 человек. «Если к тому числу прибавить число лиц морально загубленных (вследствие веры в черта), таких, как бесноватые, конвульсионеры, колдуны, ведьмы и т. п., то сумма жертв человеческих суеверий и предрассудков достигнет громадной цифры», — заключает Жюль Бессак[100].

Большой специалист в области истории религии И. И. Скворцов-Степанов писал: «Древний мир пе знал ничего подобного средневековым процессам о ведьмах. Он еще в очень позднюю эпоху совершал человеческие жертвоприношения... Но таких жестоких жертвоприношений, как костры, на которых сжигались сотни и тысячи ведьм и еретиков, — а это для историка культуры — трансформированные (видоизмененные) человеческие жертвоприношения — таких массовых жертвоприношений древний мир все же не знал... В этих отношениях он уступает пальму первенства христианству»[101].

Сомнение в существовании дьявола или ведьм признавалось ересью и жестоко наказывалось. Вера в дьявола и в ведовство была необходима церкви, так как являлась сильнейшим средством укрепления ее влияния.

Профессор Трирского университета Корнелий Лоос в конце XVI в. усиленно боролся с протестантизмом, но сомневался в могуществе дьявола и колдунов, что и изложил в книге «Истинная и ложная магия». Книга была задержана в печати, рукопись конфискована, сам Лоос брошен в тюрьму. В 1593 г. после выхода из тюрьмы он должен был отречься на коленях перед собранием служителей церкви от своих взглядов, но, несмотря на это, через некоторое время снова попал в тюрьму. По словам самого жестокого его врага, иезуита Дельрио, только смерть спасла Лооса от колесования[102]. Православная церковь (как и другие церкви) активно поддерживала в народе веру в дьявола, чертей и колдунов. Ведовские процессы возникали на Руси уже в XI в. «Летопись отмечает, что в 1204 г. в Суздальской земле были схвачены волхвы и “лихие бабы” и преданы смерти через сожжение. Их обвинили в том, что они — виновники постигшего Суздальскую землю неурожая... Духовенство поддерживало в народе веру, будто колдуны и ведьмы способны на поступки, враждебные христианству, и требовало жестокой расправы с ними»[103].

Служители православной церкви (как и служители всех других церквей) преследовали не только лиц, обвиненных в «сношениях с нечистой силой», но и тех, кто высказывал сомнение в существовании ведьм и чародеев. А. Афанасьев пишет: «Тотчас же после крещения Русской земли дела о волшебстве уже подлежали рассмотрению духовной власти. Обычною карою за эти преступления было сожжение. В 1227 г., по сказанию летописи, в Новгороде “изъжогша волхов четыре”. По свидетельству Никоновской летописи, волхвы были приведены сперва на архиепископский двор, а потом уже преданы на сожжение на Ярославском дворе. “Христианские пастыри, — свидетельствует далее Афанасьев, — не только скрепили своим авторитетом старинное мнение о связи чародейства с нечистой силой, но и придали этому мнению более решительный характер”»[104]. Они утвердили в народе веру в то, что колдуны и «ведьмы» «заключают договор с нечистой силой», скрепляемый их кровью. Они превратили преследование заподозренных в колдовство и связях с дьяволом в благочестивое, религиозное дело.